Читаем Я не Монте-Кристо полностью

Я не Монте-Кристо

— Слушай, я не понял, ты что, меня ревнуешь? — Никита поднял брови и получил истинное наслаждение от вида задыхающейся от возмущения Фон-Россель. Он даже поднялся выше на ступеньку, чтобы лучше рассмотреть. — Должен заметить, что журналисты готовы даже уборщицу в моем офисе записать ко мне в любовницы, и коль уж у нас все так откровенно, то услугами проституток я не пользуюсь, предпочитаю эскорт. А там да, у меня есть парочка постоянных девушек.

Фон-Россель изменилась в лице и зашипела, как змея, но тут распахнулась дверь, и из-за спины матери показался именинник.

— Никита! Ты пришел! — он бросился к Елагину, но уже подбегая, затормозил, стушевавшись, и тот сам пришел на помощь.

— Привет, Данька! С днем рождения, расти большой и толстый. Это тебе! — он присел перед мальчиком и протянул ему подарок.

— Спасибо! — вспыхнули серо-голубые глаза, тут шею Никиты обвили тонкие как веточки руки, и он замер он незнакомых ощущений, внезапно нахлынувших и оглушивших своей глубиной.

Сальма смотрела на них чуть ли не с ужасом, что немного отрезвило Елагина, хотелось показать ей средний палец, но это было грубо по отношению к женщине, а так не язык же ей показывать, он не совсем еще сошел с ума. И Никита ограничился ухмылкой.

— Пойдем, — потянул его в дом Даниэль, — поиграем в эту игру вместе.

— А разве к тебе не придут друзья? — спросил Никита, следуя за ним. — Я не помешаю?

— У меня нет друзей, — поджал губы Данил, — никто не придет.

— Как нет друзей? Но почему? Ты еще не успел ни с кем подружиться?

— Я не популярный, — пожал плечами мальчик, — я слабый, со мной не интересно.

В груди Никиты шевельнулась жалость, такая грусть сквозила в детском голосе. Он протянул руку и бодро сообщил:

— Ну тогда я буду твоим другом, хочешь?

И был полностью вознагражден знакомой щербатой улыбкой. Данил утащил Никиту в свою комнату, которая на взгляд Елагина была слишком просторной для мальчика. Они расположились на ковре и распаковали головоломку.

Никита опомнился спустя два часа, он не на шутку увлекся построением лабиринтов, но при этом старался дать мальчишке возможность думать и самостоятельно подбирать нужный вариант, даже если для него самого решение было очевидным.

— Данька, ты вот это доделай без меня, я сейчас приду, — поднялся он с пола, распрямляя затекшую ногу. А потом отправился на поиски хозяйки дома.

Далеко ходить не пришлось, она сидела на диване в холле, сцепив пальцы, будто поджидая Никиту, но тому некогда было разбираться. Схватил ее за локоть, поднимая с дивана, и потащил в открытую дверь одной из комнат.

— Что вы себе позволяете, — возмущалась та, делая попытки вырваться, но куда ей было противостоять железной хватке Елагина.

Он втолкнул ее в комнату, — по виду гостиную — прикрыл дверь и вжал Сальму в стенку, практически выкрутив локоть.

— Почему у Даньки нет друзей? Это правда, что его считают слабаком и игнорят?

— Да отпустите же меня, я сейчас вызову охрану…

— Никого ты не вызовешь, — Никита хладнокровно вдавливал ее в стенку и боролся с желанием сомкнуть пальцы на тонкой шее. — Слышала? Я друг. Ты посмеешь выставить из дома друга твоего сына на его глазах? А теперь говори, почему он готов видеть в малознакомом мужике лучшего друга, он говорит правду?

— Да, — вдруг перестав дергаться, ответила Сальма совсем другим тоном, как-то слишком уж жалобно, — да, это правда. Он родился раньше срока, я наглоталась угарных газов, беременность была под угрозой. Он и сейчас слабый, часто болеет…

— У него какая-то хроника? — быстро сросил Никита. — Астма, аллергия? Противопоказания к нагрузкам?

— Нет, нет, просто слабый иммунитет.

— У него мать умом слабая, поняла? — возмущению Елагина не было предела. — У тебя такой сын, а ты из него инвалида делаешь.

— Ничего я не делаю…

— Вот именно. Ты ничего не делаешь, чтобы парень рос как нормальный мужик, трясешься над ним, как клуша. Чем мне пакостить, лучше бы ребенком своим занималась, ему в бассейн ходить надо, ему спорт нужен.

— Это мой ребенок, я лучше знаю…

— Где его отец?

— Какое тебе дело?

— Я спрашиваю где его отец? — повысил он голос и снова вдавил Сальму в стенку.

— Нет его, — ее голос прозвучал несколько обреченно, и у Никиты разом пропал боевой запал, и злость куда-то испарилась. В самом деле, чего он пристал, девчонка сама растит парня, конечно, ей нелегко.

— Послушай, — заговорил неожиданно мягко, и сам от себя обалдел, — ты не обижайся, я погорячился. Просто, был бы жив… В общем, разреши мне брать Даньку с собой в бассейн, с тебя только справка от врача. Не думай, к нашей с тобой любви это отношения не имеет.

А потом еще больше обалдел, когда та медленно кивнула.

— Никита, ты где? — послышался из холла звонкий голос Даниэля.

— Здесь, Дань, я заблудился, — крикнул Никита и, больше не глядя на притихшую Фон-Россель, вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь.

