Я не Монте-Кристо

— Да нет, не вопрос, — Димка сразу присмирел, но не надолго, — я позвоню Славику. Но с чего ты так носишься с сыном Фон-Россельши? Ты же собирался ее…

— Димыч, не сканудь, — попросил Елагин, — мне просто мальчишку жалко. Там у них отец редкий мудак, как я понял.

— Так ты что, его усыновить решил? Может, еще на матери его женишься?

— Не мели ерунды, — поморщился Никита, но Семаргина уже несло:

— Двести тысяч «Камелот», триста «Авангард», триста пятьдесят «Новый мир», — начал перечислять он, — я молчу по мелочи, ты уже почти миллион из-за нее потерял, тебе мало? Сейчас она отожмет у тебя этот тендер, и можно идти по миру.

— Все сказал? — недовольно буркнул Никита. — Тогда пока.

Семаргин перезвонил через три минуты.

— Славка вас ждет к завтра к десяти, ты его помнишь?

— Узнаю, он же там один Шеремет?

— Да вроде один.

— Спасибо, Димыч, — Никита отбился и положил телефон.

Вячеслав Шеремет, мастер спорта международного класса, был одноклассником Семаргина, он тренировал перспективных ребят, и вряд ли Никита просто так к нему бы пробился. А ему очень хотелось, чтобы Даньку зацепило, чтобы ему понравилось плавать, почему, он и сам не мог объяснить, но это было важно.

Написал мальчишке, а потом сцепил зубы, чуть ли не перекрестился и набрал Сальму Фон-Россель.

— Я завтра заеду за Даниэлем, тренер ждет к десяти, но пусть он будет готов раньше, нам еще нужно заехать в спортивный магазин.

— Зачем, мы сами все купим…

— Давайте лучше я выберу, сомневаюсь, что вы в этом разбираетесь лучше меня.

— А что за тренер? Вы его знаете лично? — хрипловато завела Фон-Россель, но Никита сдержался и терпеливо уточнил:

— Четырехкратный призер чемпионата Европы вас устроит? Вот и отлично.

На следующий день когда он приехал за Данькой, тот уже стоял у ворот раскрасневшийся и счастливый, обернулся, помахал матери и уселся в машину. Никита подтянул ремни безопасности, поклонился госпоже Фон-Россель, изо всех сил стараясь, чтобы это не выглядело язвительно, и сел за руль, прервав ее «Я все верну…». Жаль, что этого не слышал Димыч, у Никиты в ушах явственно стоял его гомерический хохот.

Он привез мальчика в тот магазин, где обычно покупал себе одежду и снаряжение, они выбрали все необходимое начиная с плавок и полотенца и заканчивая рюкзаком.

— Ваш сын просто ваша копия, — сказала кассир Анечка, что не мешало, впрочем, ей плотоядно облизывать губы, глядя на Елагина.

— Так и есть, — сказал тот и подмигнул засмущавшемуся Даньке. — Держи, пловец!

Мальчик взял рюкзак с таким видом, будто принял в дар полцарства, а Никита поражался чувствам, которые его переполняли.

— Спасибо, — прошептал Данил. Да это Никита должен его благодарить!

В бассейне Никита сдал Даньку помощнице Шеремета, сам чемпион куда-то отошел, но в списке Даниэль числился. Где-то спустя полчаса Елагин понял, что нервничает, без конца поглядывая на крайнюю дорожку, где тренировались новички, и высматривая серебристую плавательную шапку. Он даже плыть толком не мог, еле дождался конца тренировки. Быстро переоделся и отправился за мальчиком. Славка обернулся.

— Это твой папа? — вопросительно взглянул он на Данилу, и Никита увидел, как вздрогнули закутанные в полотенце плечи.

— Да, — кивнул, подходя ближе и положив руку на плечо парнишки, — что, как он вам?

— Сразу видно, можно было и не спрашивать! Отлично, парень способный, если будет работать и не отлынивать, у нас все получится, — ответил Шеремет. — Иди в раздевалку, Данил. Если не передумаешь, жду тебя в четверг.

— Данька, пусть так считают, нам только проще, — сказал Никита, шагая рядом, — а то объясняй всем одно и то же по несколько раз.

Данил кивнул, соглашаясь, но Никиту не покидало чувство, что мальчик расстроен. Нужно попробовать его разговорить.

— Ну что, рассказывай, — повернулся он с водительского сидения, когда они уже погрузились в машину, — почему ты считаешь, что с тобой не интересно дружить? Мне же интересно!

— Потому что я некрасивый, — выпалил Данил и засмущался.

— Вот те раз, — удивился Елагин, — и с чего это ты взял?

— У меня уши оттопырены, — наклонившись вперед, доверительно сообщил ему мальчишка, и Елагин онемел, а тот повернулся так, чтобы было лучше видно.

— Ну ты даешь! — просипел он, когда к нему вернулась способность говорить. — Кто ж тебе такое сказал?

— Одноклассники. Я еще и самый маленький в классе, наверное поэтому. Мама говорит, внешность не главное, главное, что у человека внутри, — продолжил он уже не так уверенно.

— Твоя мама абсолютно права, — серьезно подтвердил  Елагин, — а уши обратно прижмутся. Вот посмотри на меня, — он повернул голову, чтобы Даниле было лучше видно, — я в детстве тоже лопоухим был, а теперь все нормально.

Но недоверчивое лицо мальчика говорило об обратном, и тут Никиту озарило:

— Данька, ты проголодался? А давай заскочим к моим родителям, тут недалеко, поедим, и я заодно покажу тебе свои детские фотки, убедишься, что я не придумываю.