Я не продаюсь (СИ)

Только что не добавляю: «Назло», — но судя по его взгляду, он всё итак понимает.

— Соглашайся, — поддерживает меня Джей. — Я буду лично отвечать за её безопасность.

Глава 12

Наверное, это неправильно и даже ненормально, но мне нравится видеть, как вспыхивает злость в его взгляде, и как Генри сжимает кулаки. Пусть хоть раз побудет на моём месте. Поймёт, каково мне каждый раз соглашаться, понимая, что иного выхода просто нет.

Но его короткое:

— Нет.

Тут же стирает с моего лица победную улыбку.

— Можешь ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь, Мила. Мне всё равно. Но я не позволю тебе рисковать собой. С тобой, — он быстро глядит на Джея, — поговорим потом.

Генри выхватывает шпильку, хватает меня за руку, и мир вокруг кружится, растворяясь в водовороте красок. Я только успеваю посмотреть в сторону Сьюзи, глядящей на меня большими испуганными глазами. Улыбаюсь напоследок, и сумрак храма смеяет яркий светом. Я тут же высвобождаю ладонь и отступаю, но Генри шагает следом, прожигая меня взглядом.

— Я всегда считал самым сложным в воспитании ребёнка сочетание любви и заботы. Умение принимать жёсткие меры, если это нужно.

Я удивлённо моргаю и только потом понимаю, куда он клонит.

— Но я не ребёнок!

— Уверена? — усмехается он. — Иногда мне кажется, что я взял трудного подростка на воспитание.

Но тут уже злюсь я, шагаю вперёд, глядя на него снизу вверх.

— Ты сам выбрал этого «подростка».

— А ты сама подписала договор.

— У меня не было другого выхода. Моё поместье…

— Вот именно, Мила. Твоё поместье. Твоё! И выбор тоже был твой.

— Да не было у меня никакого выбора!

Злость бурлит внутри, требуя выхода, и я не нахожу ничего лучше, чем просто толкнуть его. Но всё без толку. Он хватает меня и встряхивает легонько, а затем склоняется и шепчет звенящим от гнева голосом:

— Ты просто не оставила мне выбора, Мила. Я пытался действовать иначе. Дарил цветы, делал комплименты. Помнишь?

Я прекращаю попытки вырваться и удивлённо смотрю на него. Качаю головой. И он тихо, с какой-то странной горечью, смеётся. И есть в этом смехе что-то жуткое. У меня даже волосы на затылке шевелятся. И я вспомнила его тихое «болен», сказанное в кабинете.

— Когда же, по-твоему, мы впервые встретились?

Вопрос, мягко говоря, странный и лишь подтверждает мои опасения. Но я всё же отвечаю:

— Две недели назад, на балу, когда…

— …я впервые сделал тебе предложение, — заканчивает он хмуро. — Что и требовалось доказать. А ведь первый раз я подошёл к тебе два месяца назад. Когда ты впервые вышла в свет после трагедии.

Я недоверчиво хмурюсь. Он ведь сейчас шутит? Потому что я помню его с того момента, который назвала.

— Тогда я вёл себя иначе, был мягок и ненавязчив. Но ты не замечала меня и, как оказалось, даже не запомнила.

И всё это он говорит с такой горечью, что сердце на миг сжимается. Но я не собираюсь слушать глупое сердце. Потому что никакие чувства не дают ему права поступать так. Правда, сказать этого не успеваю, потому что он продолжает, не отрывая взгляда от моего лица:

— И тогда я понял, что если просто куплю для тебя поместье, а затем продолжу слать цветы и подарки, то никогда не услышу заветное «да».

Я молчу, потому что в этом он прав. На все двести процентов. Но это всё равно не оправдывает его.

— И ты решил «включить» плохого мальчика? — спрашиваю я зло.

— Ты совсем не знаешь плохих мальчиков, Мила, — возражает он. — И поверь мне на слово, они тебе не понравятся.

А затем просто притягивает меня ещё ближе и впивается в губы жёстким поцелуем. Словно желая показать, что легко может взять желаемое. Сжимает мои плечи до боли и синяков, которые точно будут завтра. А когда отстраняется, то оказывается, что дыхание сбилось у обоих.

— И как глава рода я лишаю тебя магии на неопределённое время.

Он прикладывает ладонь к моей груди. И я тихо вскрикиваю, задыхаясь от боли и несправедливости, чувствуя, как с отчаянной яростью бьётся сердце.

Нет. Нет. Нет!

Он не может так поступить со мной!

— Ты не имеешь права. Наш договор…

К демонам все договора. Их можно заключать только со здравомыслящими личностями. Ты же сегодня лишний раз доказала, что такой не являешься.

Стоит ему отпустить меня, и я тут же отступаю, чувствуя, как жжёт кожу новая метка.

— Ненавижу, — выдохнула.

Но в ответ лишь слышу спокойное:

— До вечера, Мила. Надеюсь, к тому времени ты успокоишься.

А потом он просто скрывается в воронке портала, и лишь тогда я позволяю себе заплакать.

— Ты ещё об этом пожалеешь, — говорю тихо.

Оглядываюсь, ища, на чём бы выместить злость. Но комната настолько маленькая, что вмещает в себя лишь шкаф, кровать и пару тумбочек с лампами. К одной из них я и подскакиваю, смахивая на пол. Только облегчения это мне не принести. Ни капли.

И где-то глубоко внутри тихий голосок робко напоминает: «Кое в чём он был прав. Ты сама согласилась, он лишь намекнул на возможность получить поместье в подарок».