Я не продаюсь (СИ)

Но я ведь знаю, что поместье всего лишь один из рычагов давления. И отказ ничего бы не решил, и он наверняка нашёл другой способ. Правда, не он один такой упрямый. Я тоже умею идти к цели, и она сейчас у меня одна — сбежать. Сделать всё, чтобы больше никогда не видеть его.

В комнате всего одна дверь, её я и открываю, и тут же попадаю в узкий тёмный коридор, ведущий в маленькую гостиную. А уже оттуда — на улицу. Толкаю дверь, до последнего ожидая, что меня остановит магия или человек. Ведь где-то здесь должны быть его родители. Но ничего подобного не происходит.

И лишь оказавшись на улице, понимаю причину. Я даже не сразу верю своим глазам. Щиплю себя за руку, глядя как наливается на синяк. Но горы никуда не деваются.

Делаю несколько шагов и оглядываюсь. Впереди виднеется маленькое озеро с удивительной изумрудной водой. Рядом — ещё один маленький одноэтажный домик, от которого ко мне уже спешит Тереза.

— Мила, я так рада, что с тобой все в порядке.

Она радостно улыбается, разводя руки для объятья. Но ей я больше тоже не верю. Ещё раз гляжу на горы и возвращаюсь обратно в дом, закрывая дверь на замок. Прислоняюсь к ней спиной. А перед глазами все ещё стоят горы. Серые пики с белоснежными шапками вершин.

В какую глушь он меня притащил?

— Мила?

В дверь робко стучат, но я не отвечаю, лишь плотнее сжимаю губы. Ещё раз проверяю замок и иду изучать дом, с горечью понимая — сбежать не получится. Волной накатывает апатия, смывая последние остатки решимости. Кажется, этим заточением он лишний раз подтверждает мою догадку — сбежать будет непросто, практически невозможно. Тем более без магии. Можно, наверное, попытаться дойти до гор и посмотреть, что там. Вдруг, цивилизация совсем рядом. Но если это и есть то самое место, защищенное родовой магией, то выйти не получится. Защита ведь действует в двух направлениях: не только не впускает, но и не выпускает.

Дом оказывается совсем крошечным и состоит из кухни, гостиной, двух спален и ванной комнаты. Ещё есть лестница, ведущая на пыльный чердак. И все. Впрочем, будь он больше, это бы меня все равно не обрадовало.

Не зная, чем себя занять, я возвращаюсь в спальню, подхожу к кровати, переступая через осколки лампы, и ложусь прямо в платье. В доме стоит оглушительная, пугающая тишина, разбавляемая лишим тихим стуком в отдалении. Тереза оказывается весьма настойчивой.

Просыпаюсь я от звука чужого голоса, сажусь, прислушиваясь. В комнате сумрачно. Я знаю, что в горах темнеет быстрее. Но часов, чтобы проверить мою догадку, поблизости нет. Зато опять слышу чей-то голос, кажется, мужской и жутко недовольный. По спине словно холодок дует и вспоминается признание Генри про угрозы. Впрочем, попасть сюда чужой человек не может. Но спокойнее от этой мысли не становится.

Я осторожно, стараясь не шуметь, спускаю ноги на пол. Оглядываюсь, но ничего подходящего на роль оружия не нахожу. Что ж, значит, у меня один козырь — внезапность.

Сердце бешено колотится в груди, а во рту пересыхает, и я быстро сглатываю. Вытираю о платье вспотевшие ладони. И лишь потом медленно подхожу к двери, избегая наступать на осколки, и осторожно приоткрываю её. И тут же зажимаю рот рукой, наткнувшись взглядом на широкую мужскую спину.

Свет в коридоре тусклый, но я могу разглядеть ещё одну дверь напротив моей. Её мужчина и пытается открыть. Момент для нападения идеальный, вот только у меня нет оружия. Да и странная белая повязка на его спине смущает.

— Демонова дверь, — ругается мужчина.

И я шире распахиваю дверь, уже не боясь.

— Генри? — спрашиваю встревожено.

Он резко оборачивается, глядит с такой злостью, что я невольно отступаю, готовая захлопнуть дверь, если бы не его правая рука, покоящаяся в перевязке из бинтов.

— Что-то случилось?

Глупый вопрос. Просто идиотский. Но именно он первым приходит на ум.

Генри усмехается.

— Чуть не сбылась твоя мечта избавиться от меня. На машину на обратном пути было совершенно покушение.

Я растерянно моргаю.

Покушение? Но как же Сьюзи?

— А…

— Жива, — выплёвывает он раздражённо. — Находится на попечении Джея.

И опять отворачивается. А я просто стою и смотрю в его спину, пытаясь осмыслить услышанное.

Покушение. Значит, он не врал, и предпринятые им меры были необходимы. А я ему такого наговорила. Впрочем, он тоже был хорош, мог бы объяснить все нормально.

Генри между тем всё-таки справляется с дверью и шагает внутрь. И надо бы просто закрыть дверь, может быть, убрать осколки, но вместо этого я спрашиваю тихо:

— Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он замирает, медленно поворачивается, недоверчиво глядя на меня. Несколько мучительно долгих мгновений кажется, что ответа я так и не дождусь, когда Генри говорит:

— Я бы не отказался от ужина.

— Хорошо.

Он удивленно вскидывает брови и молчит, а я не спешу уходить, вместо этого спрашивая:

— Что-то еще? Может быть, помочь тебе раздеться или…

— …потерпеть спинку в душе, — перебивает он с усмешкой.

Усталости в его голосе намного больше, чем игривых ноток, и поэтому я не реагирую.

— Если хочешь.