Я не продаюсь (СИ)

Но ведь у него есть для этого все основания, подсказывает тихо внутренний голос. И я знаю, что это так. И что ни разу не давала ему повода усомниться в этом. И всё же то, с каким упорством он выпроваживает меня, не желая слушать и слышать, отзывается в сердце болью.

Кладу бумаги на стол и быстро расписываюсь на первом листе, стараясь унять дрожь. Убираю его и тянусь за следующим, но Генри выхватывает его буквально у меня из-под носа.

— А вот на этом расписываться не нужно. Это дарственная на твоё поместье. Дарственная?

Какая… щедрость. Ненужная и никчёмная. Потому что я уже поняла, что не в доме дело. И раз уж он так активно меня выпроваживает, то лучше будет и из города тоже уехать. Только ему знать настоящие причины не обязательно. Но, к счастью, есть ещё одна.

— Я не смогу его содержать, — возражаю хмуро.

— Знаю, поэтому на правах главы рода это буду делать я.

Главы рода?

Я хмуро гляжу на него и только потом вспоминаю про наш обряд. Но всё равно не понимаю, с чего он вдруг решил в героя поиграть. Спас, отпустил, дом вернул да ещё деньги в придачу даёт. Только вот меня забыл спросить.

— Спасибо, но мне ничего не нужно. И если это всё, то я, пожалуй, пойду.

Встаю и пытаюсь проскользнуть мимо, но Генри быстро перехватывает меня и разворачивает к себе.

— Пусти.

Я упираюсь ладонями ему в грудь, в тщетной попытке оттолкнуть. А от осознания собственной беспомощности к глазам подступают слёзы.

Что ему опять нужно? Я же всё сделала.

— В чём дело, Мила? — Он берёт меня за подбородок, заставляя поднять голову, но я упорно гляжу вниз. — Разве не этого ты хотела? Ты ведь сама планировала побег.

Я лишь вздыхаю в ответ и молчу, ожидая что он будет меня ругать или расспрашивать. Но Генри тоже ничего не говорит, словно это уже и не важно. Впрочем, наверное, так и есть. Хоть я бы с радостью сказала, что передумала. Поняла, чего хочу на самом деле. Что я просто скучала по прошлому, по своей семье, но никак не могла понять, что дом их мне не заменит. Что мне нужен кто-то живой рядом. И что раньше я просто не подозревала, что этим «кем-то» может стать он. Но просто не знаю с чего начать.

— Какая теперь разница? — произношу тихо. — Ты ведь всё равно уже всё решил.

Он вздыхает, нежно оглаживает мою скулу и просит:

— Посмотри на меня, Мила.

И странная смесь нежности и грусти, звучащая в его голосе, заставляет сердце сжаться. Я сдаюсь, поднимаю голову и вздрагиваю. В его взгляде столько тоски и боли, что я не выдерживаю и тянусь к нему, прижимаюсь щукой к груди и обвиваю руками. Он замирает, а затем осторожно поглаживает меня по спине, словно опасаясь спугнуть.

— Мила-Мила, — выдыхает в мою макушку. — Кажется, я никогда не смогу тебя понять. Ты, правда, не хочешь уходить?

— Нет, — признаюсь тихо, прижимаясь ещё теснее. — Но ты должен пообещать, что больше не будешь давить на меня.

— Всё зависит от тебя, — усмехается он в ответ. — Не могу ничего с собой поделать, когда ты упираешься и споришь. Так что подумай хорошо. Если согласишься сейчас, то второго шанса уйти я тебе уже не дам.

И впервые это признание не пугает меня, а вызывает счастливую улыбку.

— И не нужно. Не отпускай.

Хоть я и не могу обещать, что больше никогда не буду спорить с ним.

— Но в моём доме ты не останешься. И мы всё равно разведёмся.

Что?!

Ну, знаете ли!

Я тут же отстраняюсь, вскидываю голову и зло гляжу на него, желая высказать всё, что о нём думаю. Но в ответ Генри лишь хитро улыбается, и я тут же теряюсь.

И чего радуется?

— Я не собираюсь становиться твоей любовницей, — предупреждаю тихо.

Потому что просто не вижу других вариантов. Не дружбу же он мне собирается предлагать?

— И не нужно. Я хочу начать всё с начала, Мила.

И вся злость тут же испаряется, тает, словно сосулька весной. Я вздыхаю и недоверчиво смотрю на него.

— Точно?

— Могу поклясться на крови, — улыбается он в ответ.

— Не нужно.

Я вновь прижимаюсь к нему, пряча улыбку.

Ну, если так, тогда ладно. Посмотрим ещё, кто первый пожалеет о таком решении.

Глава 20

Зал сияет от света, исходящего от огромной люстры и отражающегося в бокалах и драгоценностях дам. Толпа гудит, словно рой пчёл, сквозь который то и дело прорывается смех. Но мне всё равно. Я стою в стороне, до боли сжимая ножку бокала, и не отрываю взгляда от двери. Сегодня должна состоять моя «первая» встреча с Генри. Я бы с радостью сделала это раньше, но он настоял, чтобы мы не виделись хотя бы неделю.

— Я хочу, чтобы ты убедилась, что действительно этого хочешь.

Если раньше у меня и были какие-то сомнения, то они исчезли после этих слов.

Я помню всё, что он сделал раньше, всего его слова и поступки. Не думаю, что такое можно забыть. Но после того как он спас меня, как готов был отпустить, подарив поместье и деньги на его содержание, это словно стало не важно. Это просто было. Но теперь я знаю, что он может быть другим, и готова поверить в искренность его чувств.