Я не провидица

— А вообще он хорош. Ну хорош же! Знал, что смазливой мордахой меня не проймешь. И девой в беде тоже. А вот что-то странное, непонятное, даже идиотское и неправдоподобное — вот он, идеальный крючок. И ты отлично справилась, Варя Иванова. Трахаешься правда не очень, но ты ведь не профессионалка, верно? Хоть в это хочется верить.

Он нарочно грубит, я знаю, но от этого не легче. Боюсь, меня сейчас вывернет на его дорогущий ковер. Встаю, медленно, цепляясь за спинку стула, смотрю на Велесова абсолютно сухими, болезненно сухими глазами.

— Ты… еще с «Авиапарка»… подозревал…

— Я подозревал с первой секунды. А потом просто увидел, кто за этим стоит.

— И ты все равно… — Закончить не удается. Не могу произнести этого вслух.

— Кто же от такого откажется, девочка? Такое кино… взрывы, мистика, секс — истинный блокбастер. Мне было интересно.

— А теперь?

— Теперь скучно.

Велесов достает из-под стола мой рюкзак, сует в него блокнот и, бережно застегнув молнию, швыряет его в меня.

Ловлю, пошатнувшись от неожиданности. Прижимаю к груди.

— Все в целости и сохранности. Даже липовый паспорт. Проваливай.

Я стою на месте, сминаю жесткую ткань рюкзака.

— Проваливай, — повторяет Велесов как-то устало.

— Скажи хоть, зачем мы… с Якушевым все это провернули, — прошу я.

Всегда хочется знать, в чем виноват.

— Ох, да ладно… — Он закрывает глаза, трет лоб и снова смотрит на меня. — Я даже почти не в обиде, правда. Сам заигрался. Знал же, что ты шныряешь по дому. В кабинете тебя ловили, ноут я рядом оставлял, телефон, спать укладывал под боком. Идиот. И не то чтобы это была сделка века, но денег и месяцев работы немного жаль. Надеюсь, Якушев не завалит проект. Передай ему мои наилучшие пожелания.

Ясно. То есть ничего не ясно, но это и не моего куцего умишки дело. Суровый мужской бизнес, а я так… невовремя решила поиграть в спасительницу.

— Все, иди отсюда, — машет рукой Велесов, и на сей раз я ухожу.

Закинув рюкзак на плечо и не прощаясь. Даже дверью не хлопаю, хотя хочется, и не реву, хотя должна бы. А за ближайшим поворотом меня ловит Никита. Хватает за руку, до хруста сдавливает запястье и сморит сверху вниз голодным бульдогом.

— Если ты еще как-то ему навредила… — рычит. — Если в ближайшее время что-то всплывет…

— А ведь это ты, — перебиваю я отстраненно и опускаю взгляд на наши руки. — Ты был целью, не Велесов.

Он разжимает хватку и отскакивает, а я поднимал глаза.

— А я-то все гадала… зачем выбирать место, где никто не пострадает, но при этом неизбежно убивать лишнюю жертву. Велесов же без охраны почти не ездит. И кто подгоняет ему машину? Правильно, верный пес Никита. Убийца рассчитывал, что ты спустишься туда один. И сдохнешь один. Но в тот вечер шеф пожелал бы прогуляться до машины с дамой, и если бы не мое появление… — Я качаю головой. — Тебя спас изгиб дороги. Зрительная иллюзия. Наблюдателю показалось, что ты уже у двери, он занервничал и поторопился. Забавно, если вдуматься. Если б я не закричала, могла бы и свою миссию исполнить, и чужой мести не помешать.

Больше всего Никита сейчас напоминает труп. Бледный до синевы. От него даже могильным холодом веет, но я все равно подхожу и упираюсь пальцем ему в грудь.

— Догадался, о ком речь? Волосы с проседью, шрам на шее. Когда-то ты звал его сослуживцем, а потом перестал упоминать вообще.

Он неверяще трясет головой.

— Реши проблему, пока не утащил за собой в ад невиновных. — Я разворачиваюсь и даже делаю несколько шагов, но останавливаюсь и добавляю через плечо: — Если выживешь, у тебя будет отвратительная теща. Всю кровь тебе выпьет и выест мозг чайной ложечкой.

Теперь точно все. Можно уходить. Жаль, не помню где куртка, на улице холодно…

8. Страшная, страшная сказка

Благословенны забывающие, ибо они не помнят собственных ошибок.

(с) Фридрих Ницше

Олег Сорокин живет там же, где и пять лет назад, на пересечении Пржевальского и Озерной. Я выползаю из метро и, игнорируя холод, дождь и автобус, минут двадцать топаю по прямой до нужного дома. Могла бы и быстрее, но через каждые двести метров застываю как вкопанная и смотрю монохромные фильмы в голове. Это странная помесь прошлого, настоящего и будущего, реальности и вымысла, того, что я помню, и того, чего никак не могло быть на самом деле. Я не пытаюсь анализировать свои видения, просто впитываю каждую деталь на случай, если когда-нибудь все-таки сумею взять себя в руки и все это осмыслить.

А потом очухиваюсь перед нужной дверью. Жму на звонок.