Читаем Я не робот "Служу себе" полностью

— Ну и что мне с тобой делать? — спросил у умирающей я.

«Да и стоит ли? Тысячи нумеров умирают ежедневно на алтарях жрецов, на вредных производствах или просто по прихоти аристократии. Одна разумная жизнь никак не повлияет на ситуацию.» — Вертелись у меня в голове мысли. Я помотал головой и ударил себя по голове, выгоняя порочные мысли. — «Не иначе как влияние богов хаоса начинает мной овладевать, давно я стал таким циничным и равнодушным к чужим страданиям? Слишком много крови и смертей я повидал, находясь на этой рукотворной планетке.» Да против богов бороться бесполезно, но не они создали систему в заповеднике, а люди. Против системы я и буду бороться, может что не будь и выйдет.

Из одного пакета с одеждой я сделал перевязь и зажал рану нумерки, пытаясь остановить кровь.

— Отряду прикрытия. Зелёная ситуация. Мне срочная нужна медицинская помощь. — сказал я, активируя свой линком.

— Вас понял, — осветил мне сухой голос сексбота-оператора, — координаты.

— Я активировал маячок линкома.

— Выдвигаемся.

И минуты не прошло. Выходя в свет, нас всегда страховали небольшие группы из отряда призраков. У них было всё необходимое, от запасного оружия до аппаратуры оказания срочной медицинской помощи. Обычно оперативная группа прикрытия находилась в километре от подопечного и могла быстро прийти на помощь. Вот и сейчас из воздуха вышло четверо бойцов вооруженных аптечками, вместе с ними прибыл модернизированный в автодок-собакин, в его брюхо была встроена похожая на гроб капсула поддержания жизни.

— Вот её. — указал я цель призракам.

В течении минуты пара сексботов-медиков суетились над нумеркой, вкалывая ей поддерживающие лекарства и устраивая натуральное переливание крови прямо на месте происшествия. Они бы и операцию могли здесь провести, если бы не антисанитария. Сделав необходимый минимум, сексботы запихали нумерку в капсулу и начали телепортироваться обратно в транспорт.

— Трибун Пол, вы с нами? — спросил последний из оставшихся призраков.

— Да. — ответил я.

Тогда боец протянул мне цилиндр пространственного щита. Прыгали мы в слепую, ориентируясь исключительно на маячок активированный в транспорте. Кстати, изобретение Диты. Обычно оператор пространственного щита может телепортироваться только туда, куда видит, но Дита сгенерировала идею прыгать на сигнал специального маячка из последнего места отправления. Она придумала, а мы с Клео сделали, всё оказалось достаточно просто, но пользы от этого горы.

Трясясь в фургоне и наблюдая как сексботы-врачи хлопочут над подобранной нумеркой, я продолжал размышлять. Сегодня я убил одну разумную жизнь и чуть не прошёл мимо другой, нуждающейся. И это не правильно. Итогом моих размышлений стало данное самому себе обещание: «Убив разумную жизнь своими руками, я должен буду искупить это: спасти другую или создав новую».

— Да, это будет правильно, — сказал я, придя к какому-то выводу, и почувствовал, что начинаю обретать внутренний покой.

— Трибун, вы что-то сказали? — обратил на меня внимание всеслышущий командир бригады прикрытия.

В ответ я только отрицательно повертел головой.

Во дворце, прямо посреди главного холла, расположилась Дита. Развалившись на диване, который притащили специально для неё, Дита смотрела по планшету какой-то мультик.

— ЁУ, — вяло поприветствовала она меня, показав пальцы знаком V.

— Подвинься, — сказал я, шлёпнув её по ногам.

Дита подогнула ноги, но когда я сел, положила их на меня.

— Как прошла оргия? — не отрываясь от мультика спросила она.

— Ужасно. Сначала трахнул одну персону враждебно ко мне настроенную, потом один мерзкий старикашка чуть не потрогал меня за бубенчики, потом поучаствовал в человеческом жертвоприношении, получил проклятье от бога хаоса. — я замолчал для того, чтобы сделать вздох и вспомнил подробности сегодняшнего дня, — впал в состояние берсеркера, растерзал жертвенную нумерку на кусочки, напугал до усрачки Клео. Кстати ты её не видела?

— Видела. Она на моей игле улетела. Сейчас, наверно, уже в сторону Лапуты летит.

— Потом, враждебно настроенная персона с чего-то решила со мной примириться. — продолжал я свой рассказ.

— Ну, и как, успешно? Помирился?

— Похоже, наоборот, ещё хуже стало.

— Почему?

— Меня на неё вырвало.

— Хе-хе. Пол, а ты не пробовал просто домой вернуться без приключений?

— Это не я ищу приключения, это они находят меня. Иногда мне хочется вернуться на Магду в те спокойные времена.

— Кому как. Ты забыл, что и там чудить умудрялся? Бывало, вернёшься ты из своих прогулок в бункер, а поверхность ещё две недели трясёт после твоих экспериментов с новакристаллами.

По помещению, неуклюже перебирая лапками, мимо нас проковылял собакин-автодок со своим грузом, в сопровождении двух сексботов он направлялся в комнату порталов.

— А это кто? — спросила Дита, лениво проводив одним глазом процессию.

— Нумерка. На обратном пути подобрал, когда по парку гулял.

— Хм, — хмыкнула Дита, снова сосредотачиваясь на планшете с мультиком, — а дальше что? Будешь собирать бездомных домашних животных?

— Если бы я её бросил она бы там умерла.

— Тогда ладно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман