Читаем Я не робот "Служу себе" полностью

— Кого угодно. Иномирян, мутантов, роботов, илотов, нумеров, модификантов, клонов, колдунов Афин, если сможешь с ними договориться. Да хоть железных людей из тёмной эры технологий. Правила это не запрещают.

— Хе-хе-хе. Ну, ты скажешь тоже, железных людей, хе-хе-хе, — я долго и нервно смеюсь. — Перикл, могу я тебя ещё попросить кое о чём?

— Ты можешь затянуть рассмотрение дела Слоэн. Мне эта война сейчас, ну совсем не к стати.

— Х-м-м-м-м — Перикл скептически просканировал меня взглядом. В какой-то момент мне почудилось, что он способен глядеть сквозь одежду, — Поедешь со мной в двухнедельный морской круиз на яхте?

— Нет, слишком много дел. Да и войну эту надо ещё пережить. А не многовато ли две недели? Стандартная такса за такую услугу — это Гера на день личного пользования.

— Всё вы Атрейдесы так и норовите свести в оказание услуг. Сделаете дело, получите своё и убегаете. Будто путаны, а мне хочется романтики.

Я поморщился, такое даже Гере не понравится, долго Перикла он терпеть не будет. Скорее сломает свою программу и утопит его в тазике с нестиранными носками.

— Слушай, Перикл, а как ты смотришь на экстремальный вид туризма?

— Я не любитель охоты на изгоев, — хмыкнул Перикл.

Вот чего у него не отнять при всех его недостатках — так это общая незлобивость. Да, он ко всем ниже статусом относится как отбросам и не протянет им руки, если они будут тонуть. Но вот я ни разу не видел, чтобы он к кому-то проявлял агрессию. Приказать выпороть слуг он может, но ехидного удовольствия от чужих страданий испытывать не будет.

— А кто говорит об охоте на людей. Отдых — это в первую очередь смена обстановки испытание новых ощущений.

— Ну, и что ты предлагаешь?

— Ты же в курсе, что у меня очень развитое ботаническое производство, а в генной инженерии и медицине Атрейдесы занимают не последнее место.

— Да, об этом весь полис в курсе. Финансовая служба уже который год ищет твоё пищевое производство, чтобы обложить налогами. Кстати, где ты их прячешь?

— Секрет. Я плачу ввозные пошлины и хватит с этого.

— Если производства в системе, то они должны облагаться налогами местной финансовой системы. Иначе их могут арестовать до выплаты всех задолженностей и штрафов.

— Мы будем разговаривать о твоём отдыхе или о финансах?

— Прости. Продолжай.

— Мои учёные изобрели новые амнизиаки. Они позволяют полностью заблокировать долгосрочную память, оставив при этом первичные навыки, такие как знание языка, умение использовать инструменты, владение навыками рукопашного боя.

— То есть, человек не будет помнить, кто он есть, но при этом не станет идиотом. Интересно.

— Но к амнизиакам-блокираторам у нас есть разблокиратор, он полностью заставит вспомнить жизнь, не забывая при этом, что было после принятия блокиратора.

— Пол, я не буду спрашивать, зачем твои учёные изобретают такие опасные препараты, сколько законов ты при этом нарушаешь, у всех аристократических домов шкафы полные скелетов. Спрошу лишь одно: а как твои блокираторы памяти стыкуются с отдыхом?

— Мы заблокируем тебе память и с голой жопой выбросим на необитаемый остров.

— Охрана! — забеспокоился Перикл.

— Да, подожди ты. — Тормознул его я, а то и вправду гоплитов вызовет, — Выбросим тебя не на всегда, а на неделю или две, потом подберём, прочистим тебе мозги и одухотворённого, набравшегося впечатлений полные штаны вернём тебя к твоей мамочке и кузинам.

— Несколько недель выживать на острове дезориентированным отсутствием воспоминаний, задумка так себе.

— Кто говорит о выживании? Подберём тебе тропический остров-сад без хищников, под кожу вживим датчик, который будет отслеживать твоё состояние. В случае чего, мои медики придут к тебе на помощь, даже простудиться не успеешь.

— Ну, не знаю, как-то это нумеризацией попахивает.

— А когда ты ползаешь на коленях перед собственными рабами, и целуешь им ноги — это чем попахивает?

Перикл аж на месте подпрыгнул, не вставая.

— А ты откуда знаешь?

— Гера рассказал, между прочим, мои амнизиаки гораздо дешевле чем усечение языков и новую прислугу потом искать не надо.

— Вот жеж он! Это всего раз было.

— Не парься, это не преступление, да и видал я более странные увлечения.

— Но, что я буду делать на этом острове один?

— Кто сказал тебе, что ты будешь там один? Наловим тебе ещё около пятидесяти мужчин и женщин по твоему вкусу, так же заблокируем им память и высадим на остров вместе с тобой. Только представь: тропический остров, куча людей приходит в себя на песчаном пляже, не помня, кто они и откуда. Какие новые впечатления ты испытаешь за этот срок, разве тебе не интересно?

— Хм-м-м, — задумался Перикл.

— В любом случае, это гораздо интереснее, чем три недели таскаться на яхте забитой мальчиками и девочками лёгкого поведения.

— Ну ладно, я участвую. Но ты гарантируешь мою жизнь и здоровье?

— Естественно, за тобой будут присматривать мои лучшие люди.

<p>Глава 21</p>

— Начали. Атакуй меня.

Нэнси, облачённая в броню — точную копию моего паладина только женский вариант с выпуклостями на корпусе, бегом понеслась в мою сторону, размахивая учебными мечами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман