Я не сдамся!

Вся эта вакханалия затянулась на добрый час, а потом Маша вдруг обнаружила, что Маркиза нигде нет. Обычно кот предпочитал находиться с людьми, а тут словно сквозь землю провалился. Ни маленький Макар, ни Алевтина Прокофьевна не знали, где он, и девушка уже хотела было ринуться на поиски по квартире, как вдруг Маркиз сам возник на пороге кухни. В этот самый момент музыка на колонке стихла, заставив танцующих издать возмущенные возгласы.

— Какого хрена? — хором возмутились Наталья и Галина.

— А кто прицепил коту на шею мешок? — рассердилась Маша. — Совсем уже что ли с ума посходили??

— Какой еще мешок? — икнув, поинтересовалась Лизок.

— Да не мешок это, а мешочек, — ответил Макар. — Совсем небольшой. Вряд ли Маркизу тяжело его нести. Интересно только, как он умудрился завязать его на шее. Кис-кис, — поманил кота мальчик.

Маркиз двинулся на зов, похоже не замечая ношу на шее. Это действительно был небольшой мешочек размером меньше мизинца. Из красного бархатного материала и с золотистого цвета веревочками. Когда кот подошел ближе, Маша сняла мешочек и под шепот соседей заглянула внутрь. Там лежало колечко.

— Что…

Девушка нашла глазами Игоря и сразу все поняла.

— Ты это серьезно?

Тут все окружающие тоже сообразили, что происходит и замерли в ожидании. Был слышен лишь оглушительный храп санитара Владимира.

Игорь вышел из-за стола и встал перед Машей на одно колено. Лизок и Ирина тут же зарыдали, а Наталья перекрестилась.

— Более чем серьезно, — сказал Игорь. — Я еще никогда и никого так не любил. Станешь моей женой?

— Ну а сам-то как думаешь? — Маша не смогла сдержать слез и тоже расплакалась. — Конечно, стану!

Он надел колечко ей на безымянный палец, и тут сзади раздались оглушительные звуки баяна. Юрий ворвался в кухню с инструментом наперевес и взял высокую ноту.

— За молодых! — крикнул он и тут же затянул русский народный мотив.

— Наливай! — заорала Наталья и принялась обнимать Машу с Игорем. — Счастья, здоровья, деток побольше, мои вы хорошие!

— Дядь Юр, — пытаясь переорать звуки инструмента, сказала Маша, — а откуда баян? Вы же говорили, его порвали на Новый год.

— Дык мне соседи, Ирина и Василий, новый приобрели. Какие все-таки хорошие люди в нашем подъезде. Честные, порядочные, настоящие интеллигенты как они есть.

— Ой, и не говори, Юрка, — вторила Наталья, — душа в душу живем, а скоро еще и на свадьбе всей кодлой погуляем!

— Погуляем, ага, погуляем! Потом всех прокапаем в психиатричке и снова погуляем. Да, Володь??

Владимир приоткрыл один глаз, показал большой палец вверх и снова захрапел.

Лизок ударила себя по бедру, икнула и расхохоталась, а вместе с ней и Маша с Игорем.

Глава 59

— Дим, она у тебя совсем дура набитая, да??

— Кто?

— Жена твоя, о ком я еще по-твоему могу говорить?! На фига она им всем троим куртки нацепила? Гляди, уже все красные как раки сидят. Сними с них куртки!

— Мам, это легкие ветровки, а сегодня пасмурно и ветер.

— Лето на дворе, какие ветровки?? Душно как в бане… А колготы им на кой черт в такую жару? Чтобы они спарились тут и орали на всю улицу? Губы накачала, а мозги накачать уже не хватило, да?

— Мам, да какая разница, что она там на них надела? Не орут и слава богу. Если я сейчас начну снимать с них ветровки, они поднимут вой. Сама же знаешь.

— А почему? Да потому что разбаловали их! Надо думать! Все в жопу им дуете, вот они по каждому поводу истерику и закатывают. Держи коляску, Дима, надо снять куртки. Сейчас пропотеются, а потом их просквозит. Все трое слягут с температурой, а мне потом с ними сидеть. Без меня вы ж ничего не можете, не умеете, везде вам мама в помощь нужна. Но как, извините, покувыркаться да разродиться сразу тройней — это всегда пожалуйста, это мы умеем.

— Ты сама говорила, что Надя — прекрасная девушка, и что надо на ней жениться. А я не собирался, если ты не помнишь. И тем более не думал, что она умудрится родить сразу троих.

— То есть теперь я во всем виновата?? Не много ли ты на себя берешь, дорогой? Я вам и квартиру предоставила, и ремонт в ней сделала, и дуру твою предыдущую, беспризорницу, рыжую погнала, чтоб она у вас под ногами не мешалась. Все для вас делала, из кожи вон лезла, а теперь, видите ли, я виновата, что ты обрюхатил губастую идиотину.

— Она залетела специально, и ты об этом знаешь.

— Если даже так, то что, мне теперь тебя еще пожалеть? Вон здоровый лоб какой вырос, а бабы крутят тобой как хотят. Головой надо было думать, когда с ней в койку ложился. Но мы ж головой думать не приучены, у нас весь мозг в штанах! Весь в отца! Тот тоже по молодости совал, куда придется.

— Мам, хватит! Ты орешь на всю улицу, люди смотрят.

Но Любовь Геннадьевна не унималась. Снимая с детей ветровки, женщина продолжала причитать:

— Плодится как кошка еще… Это ж надо, сразу тройня! Кому скажи — не поверят. А освинотела как — перед соседями стыдно! Сколько в ней весу? Килограмм сто точно есть.

— Сто десять. Лучше бы я с Машкой остался… Жил бы сейчас лучше всех, горя не знал…