Я не сдамся!

Жильцы проголосовали, и большинство было за вызов органов опеки. Маша тоже подняла руку. И хотя она прекрасно помнила, каково это — жить в детском доме, все же считала, что это станет тем самым спусковым крючком для Ульяны. И потом у нее будет два пути: одуматься и взяться за ум или пустить все на самотек и окончательно потерять Макара.

— Переходим ко второму вопросу, — сказала Наталья. — Весной следующего года нас точно будут расселять. И, сдается мне, пойдем все дружно по миру.

— Ага, да, — закивала Лизок, — по миру все пойдем, без гроша, без кола и двора! По миру, блин!

— Стойте, — вклинилась в разговор Маша, — я же вам показывала фотографии жилого комплекса, вы чего…

При этом в ее голове неожиданно возникла нехорошая мысль. А что, если Игорь и здесь был нечестен? Ему ведь ничего не стоило выдумать красивую историю о расселении в новые квартиры.

— Брехня это все! — замотал головой дядя Юра. — Никто не вселит нас, простых коммунальщиков, в новый жилой комплекс. Если и расселят, то по общежитиям! А там мрак и тьма!

— Да-да, мрак и тьма! — согласилась Лизок.

Юрий подлил себе чая в блюдце и со слезами на глазах отпил.

— Юрик дело говорит, Машка, — сказала Наталья. — Коммуналки — это, по сути, старики неимущие да алкаши. — Женщина кивнула на дядю Юру, и тот грустно кивнул ей в ответ. — Поэтому на кой черт нам, болезным, выдавать новые хаты? Выселят, да и нехай. Дай бог, если все в одной общаге окажемся, так хоть веселее да сподручнее. А тебе, Машка, и остальным арендаторам вообще придется идти куда-то на съем. Грустно это все, но ничего не поделаешь. Поэтому давай, подыскивай потихоньку место, до весны уж точно найдешь что-то путное.

— Дык у нее ж этот Игорь вроде не бедствует, — вклинился дядя Юра. — Чай, не оставит любимую без крова.

— Да посрались они. Не видишь что ли, что девка уже который день ходит сама не своя? Поматросил и бросил — история стара как мир. Ничего, Машка, не ссы, я ему порчу на плохой стояк наведу, мигом пожалеет, что так с тобой поступил. Всегда у него теперь будет на полшестого, сколько Виагру ни пей. Ладно, давайте смотреть новости. Юрик, врубай Чертаново ТВ.

Мужчина щелкнул пультом, обернутым в засаленный полиэтиленовый пакет, и на экране показался знакомый ведущий. Он сообщил, что над Чертаново сгущаются тучи, ведь криминальные субъекты начали дележку района.

— На юге района уже орудует группировка братьев Пироговых и явно не собирается останавливаться на достигнутом. Что касается всем известного Дьякона, то бразды правления своей империей он, согласно информации правоохранителей, временно передал ответственному лицу. Его личность пока не установлена. Несмотря на проблемы со здоровьем, Дьякон также не планирует сдавать позиции. Дальнейшее развитие событий может принести весомый ущерб району и его жителям. Полиция обещает отслеживать каждую криминальную активность, связанную с обеими группировками.

Жильцы принялись бурно обсуждать последние новости, наперебой предлагая разные версии, кто же победит: Дьякон или братья Пироговы. Что касается Маши, то она практически ничего не понимала, ведь не росла в Чертаново и понятия не имела, что происходило с районом в лихие 90-е. Она подумала, что на досуге стоит обязательно почитать об этом Дьяконе, чтобы иметь хоть какое-то представление о происходящем. Девушка надеялась, что его влияние охватывает только Чертаново, а на соседние районы не распространяется, и потому ресторану Сурена ничего не угрожает. Именно так говорил ей сам начальник. Но информацию все же следовало проверить, ведь она как никто знала — врага нужно встречать во всеоружии.

Глава 44

Почти минула неделя, которую Маша обозначила для себя как решающую по части их отношений с Игорем. Он иногда писал и один раз даже позвонил, но с каждым новым его словом пропасть между ними только расширялась. Это были слова вежливости, сочувствия, вины, чего угодно, только не любви.

Маша не могла поверить, что все закончится вот так, что мужчина, который виделся ей идеальным, не хочет с ней никакого продолжения. Надежды уже не осталось, она сгинула в бездну вместе со всеми планами и прочими воздушными замками.

В памяти как назло постоянно всплывал последний разговор с Димой. Это еще сильнее омрачало общее настроение. Девушка не могла взять в толк, как можно быть таким подонком. Звонить бывшей, чтобы переспать с ней, пока жена лежит на сохранении — это просто немыслимо! При этом Диму никак нельзя было назвать худшим из людей: он не пил, никогда не поднимал на Машу руку, не оскорблял, не придирался к ее готовке или качеству уборки, не был жадным, мог позаботиться и поддержать.

«Если даже такие, как Дима, готовы без зазрения совести предать свою беременную жену, то чего я вообще жду от Игоря? С чего я вдруг так удивилась, когда поняла, что он хотел просто затащить меня в постель? Кто знает, может, у него пунктик на рыжих и белокожих».