Я не сдамся без боя!

Долговязый водитель предупредительно раскрыл над девушкой зонт и проводил ее до дверей станции. Здесь он передал ей набитый продуктами пакет из супермаркета, сложил зонт и, прыгая через лужи, заторопился обратно к машине.

Грузовика не было.

Поодаль с головы до ног вывалянный в грязи Никола Питерский, кое-как поднявшись с земли, объяснял подошедшему постовому милиционеру, что с ним все в порядке — просто спину вдруг скрутило, да так, что хоть Лазаря пой. Не надо «скорую», командир, я себя знаю, сейчас посижу пару минут на скамеечке, и все пройдет… Поскольку он был трезв и говорил с акцентом, присущим коренным жителям Москвы, постовой быстро утратил к нему интерес, и Никола, держась за абсолютно здоровую поясницу и стараясь не слишком переигрывать, заковылял прочь.

Грузовика все еще не было. Рыжеусый потянулся к карману, в котором лежал мобильный телефон, но передумал звонить: это была не самая удачная идея, особенно если Фархада каким-то непостижимым образом все-таки замели. Да и что тут непостижимого? Безмозглых баранов хватает повсюду, в том числе и в ФСБ, но серьезные операции планируют не они, и не они делают погоду на этой маленькой планете. А те, с кем действительно стоит считаться, далеко не глупы, и от них в любой момент можно ожидать сюрпризов…

Было уже без двух минут двенадцать. Шахидка скрылась в павильоне станции; еще немного, и, следуя полученной инструкции, она сядет в поезд и укатит в Кунцево, где взрыв уже не произведет должного эффекта. Ведь Лубянку потому и выбрали для повторной акции, что эта станция расположена прямо под носом у ФСБ, и еще один взрыв, прогремевший именно здесь, неопровержимо докажет: воинов ислама не остановить, и никакие меры безопасности не спасут неверных от возмездия.

И еще это докажет, что обеспечить себе хотя бы временный и относительный покой неверные могут одним-единственным способом: снова введя на Кавказ войска. Кавказу тогда не поздоровится, но рыжеусый террорист не видел в этом ничего плохого — скорее, наоборот, с удовольствием предвкушал грядущую заварушку, в которой рассчитывал принять посильное участие.

Значит, придется обойтись без грузовика. Его отсутствие — тревожный знак, но приказ никто не отменял.

Он все еще колебался, и тут грузовик, не новый «Соболь» с синей кабиной и белым цельнометаллическим кузовом, показался из-за угла. Мигая оранжевым указателем поворота, он причалил к бровке тротуара и остановился. Издалека, да еще сквозь забрызганное водой покатое ветровое стекло, лица водителя было не разглядеть. Видно было только, что он в кабине один, и что на переносице у него, несмотря на пасмурную погоду, красуются темные солнцезащитные очки.

«Конспиратор хренов», — с облегчением подумал рыжеусый о татарине. Причина небольшой задержки стала очевидной, когда он увидел поцарапанный, треснувший бампер. От мелких аварий никто не застрахован, особенно в Москве. И особенно такой, с позволения сказать, водитель, как этот казанский уголовник. Хорошо еще, что этому барану удалось уладить дело на месте. Подумать страшно, что было бы, вмешайся в дело доблестная столичная ГИБДД…

Двигатель грузовика замолчал. Рыжеусый сын некогда братской Украины сложил свой старый китайский зонтик, цвет которого вызывал из глубин памяти полузабытый анекдот о Вовочке, который, собираясь на новогодний карнавал, заявил, что наденет коричневый костюм, будет дерьмом и изгадит весь праздник. Бросив на грузовик последний внимательный взгляд, украинец вместе с толпой пассажиров вошел в широкие двери станции метро «Лубянка». Он полностью разделял мнение знаменитого на все постсоветское пространство Вовочки: настало самое время хорошенько обгадить кое-кому малину.

Глава 20

Залина Джабраилова вошла в павильон станции метро. Здесь царила влажная духота, на мраморном полу было натоптано, от казавшегося совершенно беспорядочным мельтешения чужих лиц и затылков рябило в глазах и кружилась голова. Залина никогда в жизни не видела такого количества людей одновременно, и не просто людей, а людей, спешащих так, словно им минуту назад сообщили, что у них дома начался пожар.

Пакет оказался тяжелым и неудобным, его все время приходилось перекладывать из одной руки в другую, и каждый раз Залина боялась, что бомба ненароком взорвется. Она, как могла, старалась избежать толчков, но для этого ей не хватало опыта жизни в большом городе, и за то короткое время, что она провела здесь, ее чувствительно толкнули не менее пяти раз, и еще дважды наступили на ноги.

От этой суеты, помноженной на волнение и страх, в голове все так и норовило перепутаться, и Залина не без труда припомнила полученную перед уходом из квартиры инструкцию: посмотреть по схеме, как добраться до Кунцево, и спуститься вниз, к поездам. Остальное можно было смело выбросить из головы: слова Фархада о чьей-то вдове в траурном наряде и хиджабе, поджидающей Залину на платформе в Кунцево, были просто неумелой ложью.