Я не сдамся без боя!

— Обосновался, — ворчливо передразнил своего работодателя Крокодил. — Обосновался… Да если бы! Люди, между прочим, в сети реальное бабло заколачивают, а я тут батрачу на тебя, как этот…

— Бабло, бабло, — горестно повторил Кац. — Все зло в мире не от женщин, — он отвесил Леночке иронический полупоклон, — а от него, проклятого, от этого вашего любимого бабла. Ну, на что оно вам?

— Ты голову лечить не пробовал? — осведомилась Леночка, раздраженно притопывая красивой ножкой.

— А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? — спросил Кац, салютуя ей пивной бутылкой и делая очередной могучий глоток.

— Козел, — бросила в бой последний резерв Леночка.

— А вот и неправда, — невозмутимо парировал Кац. — Дети мои! — тоном проповедника воскликнул он, воздев к потолку руку с бутылкой, на дне которой плескалось энное количество взбитого в густую пену пива. — Скажите, разве ваш отец вас когда-нибудь подводил?

— Ежемесячно, — не прерывая работы, сказал оператор Валера.

— Пятого и двадцатого числа, — внес необходимое уточнение злопамятный Крокодил.

— Козел, — подвела неутешительный итог Леночка Морозова.

— Неблагодарные, — с горечью констатировал Кац, разминая сигарету. — Разве я хоть раз не отдал вам того, что задолжал?

— Попробовал бы ты не отдать! — едва ли не хором проскандировал трудовой коллектив компании «Северо-Запад ТВ».

— Спелись, — пожаловался равнодушному потолку нисколько не сконфуженный Кац и со скворчанием высосал из бутылки остатки пивной пены. — Просто на удивление дружная компания! Да как вы не понимаете, что сигнализация — это не роскошь, а необходимость?! Вы только представьте, что сейчас, прямо сию минуту, сюда ворвется компания пьяных отморозков и, угрожая заточками и бутылочными горлышками, заставит Леночку петь в прямом эфире «Хеппи бездей ту ю, дорогой Кабан», а потом на радостях изнасилует нашего Крокодила…

— Почему меня? — обиделся Крокодил.

— Хорошо, тебя и Самокатова. А потом отберет у вас бумажники, вынесет отсюда всю аппаратуру и спокойно удалится…

— Много им будет проку от наших бумажников, — проворчал Крокодил.

— Да ладно вам! — воскликнул Кацнельсон. — Не будьте вы такими меркантильными! Будут вам ваши деньги…

— Когда? — немедленно спросила практичная Леночка.

— Как только, так сразу, — уклончиво ответил Кац. — Думаю, через неделю. Ну, максимум, через две.

— Козел, — повторила Леночка.

— Конченый, — увеличивая на весь экран изображение ее едва прикрытых мини-юбкой соблазнительных бедер, убежденно поддакнул Валера Самокатов.

— Козелус вульгарис парнокопытиус, — блеснул знанием латыни Крокодил Гена.

— А поработать никто не хочет? — вежливо осведомился Кац.

— Я, например, работаю, — заметил Самокатов. — В отличие от остальных.

— Зато, как все остальные, задаром, — напомнил Крокодил Воропаев.

— По-твоему, облизываться на мои ляжки — это работа? — обратилась к оператору Леночка. — Кац, уволь его за сексуальные домогательства!

— А где он другого дурака на мое место найдет? — резонно возразил Валера. — Я, между прочим…

— Хватит, — перебила его ведущая. — Что там у нас сегодня?

— Да все, как обычно, — сказал Кац, еще не подозревая, насколько это заявление далеко от действительности. — Поздравления, полезные советы… В общем, на час работы. Потом новостной блок… Самокат! Ты в курсе, что до эфира десять минут?

— Допустим, — с достоинством откликнулся оператор.

— Ты монтаж когда закончишь?

— Как только, так сразу, — сообщил мстительный Самокат.

— Ну, и кто тут козел? — ни к кому конкретно не обращаясь, пожаловался Кац.

Раздался звонок в дверь. Телевизионщики переглянулись — все, кроме Самокатова, который, наконец, взялся за ум и старательно «запикивал» эмоциональные фразеологизмы, которыми была густо пересыпана речь лишившейся любимой собачки пенсионерки Ивановой.

— Кого это черт несет? — поинтересовался Крокодил.

— А ты сходи и посмотри, — предложил Кац. — Вдруг это рекламодатель?

— А почему я?

— А кто — я? — подчеркнуто изумился Кац, коротким и точным ударом о край стола открывая новую бутылку пива.

— Значит, приезжают эти — пик! — на своем — пик-пик! — фургоне, — доносился с рабочего места Валеры Самокатова голос пенсионерки Ивановой, — достают свое — пик-пик-пик — ружье и как начнут — пик-пик! Я им говорю: пик-пик-пи-пиииик! — делаете? А они мне: шла бы ты, мать, на пик, не мешай, пик-пик, работать!

Звонок в дверь повторился. Крокодил, кряхтя, выбрался из кресла и нехотя, нога за ногу, побрел в прихожую. Студия располагалась в стандартной двухкомнатной квартире на первом этаже. Это была квартира Иосифа Кацнельсона; помимо всего прочего, он здесь жил, и раскладушка, на которой он спал, стояла за шкафом, где вперемежку с его нижним бельем хранились компакт-диски с надерганными из интернета боевиками и ужастиками и разрозненные детали давно приказавшей долго жить аппаратуры.