Я не скажу, кто твоя мама (СИ)

— Разумеется. Дружно жил с такими же успешными и занятыми, как сам, и был доволен. И если бы мне сказали, что вот такое под занавес четвёртого десятка лет испытаю, я бы очень смеялся.

— Вот чёрт. Я хотела бы тебе понравиться.

— Спасибо за откровенность. Ты можешь не волноваться: даже если ты проявишь себя полной идиоткой, it will be generously compensated by your fucking beauty, — он осторожно отстранил её и осмотрел. — На тебя нужно любоваться. Чтобы всю тебя видеть. Эта талия, ноги… чёрт, да ты хоть сама-то видела свои плечи, шею? Грудь свою? Знаешь, тебе было бы позволительно с такой фигурой иметь лицо похуже. Так нет же — и личико отличное. Просто застрелиться.

Он опять принялся целовать её лицо; переключился на шею. Юна чувствовала, что он улыбается. Было видно, что он в отличном настроении. Ноги девушку уже не держали, колени подкашивались; она и не знала, что шея — такое чувствительное место. Он осторожно прихватил губами кожу; Юна тихо охнула от удовольствия, которое почему-то пробежало не только по шее, но и по малому тазу. Её руки безвольно скользнули по его плечам, она даже не попыталась его отстранить. Феликс выпрямился с кривой ухмылкой:

— Гляди-ка, юность вернулась. Опять поставил засос. Не удержался, — тут он легко подхватил её на руки и, не успела она опомниться, поставил в ванну. — Только сполоснёмся, согласна? Прихвати волосы повыше, не будем их под воду. Длинные, не высохнут.

— Я сейчас в обморок упаду, — тихо пожаловалась Юна, выполняя его просьбу.

— Я вижу, — серьезно ответил он. — Попробуй привыкнуть к моим рукам, не закрывайся, держи ручки наверху, чтобы я всю тебя видел и щупал. С таким бешеным сердцебиением заниматься сексом нет никакого смысла, — он кивнул на ее шею. — Нужно пульс как-то замедлить. Я же не казнить тебя собираюсь, что ты так нервничаешь?

Он взял в руки мыло, прижался к ней сзади и, намыливая её грудь и живот, снова дружески поцеловал в затылок, подтолкнул под воду.

— Давай, я сзади постою, мне так удобнее тебя обхватывать. А ты подними ручки и держись за крепёж, не отпускай. Помню, как я когда сюда впервые приехал, всё привыкнуть не мог, что у них везде душ намертво в стену ввинчен.

Его ровный голос возымел на Юну успокаивающее действие. Она смирно стояла под несильным напором воды, пока его руки скользили по её телу. Невероятно. Сегодня утром она не знала, точнее — даже не вспоминала этого давно встреченного в прошлом человека. И уже позволяет ему распоряжаться собой.

— Что ты с собой делаешь, чтобы так выглядеть? — намыливая её ноги, поинтересовался он. — И попа какая красивая, ишь ты. Тебя надо в рекламу, я считаю. Или на подиум.

— Да не возьмут меня в модели с моим ростом, повторяю тебе.

Феликс громко хохотнул.

— А и правда, какая из тебя модель. Там спать с мужиками надо, а у тебя же с этим проблемы.

Юна слушала подколки вполуха, с интересом следя за его руками, которые бесстыдно шарили по её телу. Дыхание почему-то стало тяжелым и поверхностным. Юна попробовала сделать глубокий вдох и дышать ровнее. К тому моменту, когда чужие ручищи закончили свой наглый маршрут, сердце уже не так сумасшедше колотилось — расчёт оказался правильным. Зато по телу ползали удивительно новые ощущения. Юна с тревогой и интересом прислушивалась к ним. Возможно, стоит привыкнуть. Феликс развернул девушку к себе.

— Умница. Вот, я тебя уболтал — ты уже и не трясёшься. Нет, держись за крепёж, не отпускай, — он снова легко подхватил её, усаживая себе на бёдра. — Не дёргайся, я ещё ничего не делаю. Давай, сомкни ножки, меня грудь твоя интересует. Очень хороша.

Он притиснул её спиной к стене ванной, приподнял за ягодицы и сжал грудь. Юна ойкнула:

— Не трогай, там всё очень чувствительное. Ой! Не нужно так.

— Юна, радость моя. В моём доме девственница не будет мне указывать, что и как нужно делать, — Феликс хищно улыбнулся. Юна стиснула зубы и скривилась:

— Да пусти же ты… Тело-то моё.

— Оно моё. Ты же отказалась от него в мою пользу. Сдала в аренду.

— Может, обсудим условия аренды? Подпишем договор?

— Ладно. Больно много возни. Считай, что это рекет.

Юна задёргалась, когда он начал ласкать и покусывать её грудь; Феликс шлёпнул её по попе и процедил:

— Привыкнешь, куда денешься. Чувствительная она…

— Я же не виновата!

— Перестань ныть. Терпеть не могу нытьё. Время отнимает, толку ноль. Надо взяться за твою красивую грудь посерьёзнее, согласна?

Девушка кивнула. Следующие минуты, пока он терзал ее грудь, она старалась охать и постанывать негромко, а еще лучше — терпеть, покусывая губы.

— Ну вот, другое дело, — одобрил он, отрываясь. — Понравилось? Не могу оторваться от этой красоты. Хочу повторить.

Юна надеялась, он возьмётся за другую грудь; но нет, его язык опять скользнул по соску, который и без того уже был натёрт. Инстинктивно изгибаясь под его губами, девушка поняла, что вообще ни о чем не думает. Впервые в жизни голова была абсолютно пустой. Ни единой мысли.

— Феликс… У меня еще одна грудь есть, — прошелестела девушка и сразу получила ощутимый шлепок по попе:

— This virgin’s instructions are ridiculous.