Я не скажу тебе о сыне

— О, да, — меж тем, прошептала маркиза, — эта стратегия была гениальной.

А я, наконец, поняла, что она отнюдь не сейчас стала сообщницей де Крелона. И я сказала это и вслух:

— Так это был ваш замысел, Делфина?

Она улыбнулась из последних сил.

— Он хотел выдать Жомини сразу же, как только узнал о заговоре, и выслужиться тем самым перед королем, и устранить основного конкурента. А я сказала — подожди, пусть тот сначала вытащит для тебя каштан.

Герцог попытался закрыть ей рот рукой, но маркизу не так-то просто было заставить замолчать. Она понимала, что обречена, и хотела насладиться хотя бы минутой торжества.

— Когда я вышла замуж за маркиза де Преваль, я надеялась, что с моей поддержкой тот станет видным политиком и будет приближен к королю. Что дипломатическая служба в Сигезии станет лишь одной из ступенек его карьеры. Но мой супруг был совершенно не тщеславен — даже должность обычного посла была для него тягостной. И никакие мои уговоры не могли заставить его проявить хоть сколько-нибудь инициативы. А вот Крелон — совсем другой. Мы познакомились лет десять назад, когда я приезжала в Лиму из Сигезии на несколько месяцев. В нём я сразу почувствовала родственную душу. Он, как и я, хотел добраться до самого верха. И ради поставленной цели готов был пойти на всё. Тогда вы, ваше величество, были еще молоды и свободны, и герцог надеялся, что его дочь сумеет влюбить вас в себя настолько, что вы женитесь на ней. Но вы влюбились в дочь маркиза де Сурель. Да, мы были разочарованы, но не стали совершать опрометчивых поступков. Тем более, что этим браком были недовольны не только мы. Мы знали, что маркиз Жомини, проталкивавший интересы Нурландии, тоже надеялся, что ваш союз с королевой Алессандрой окажется недолгим. Он получал от нурландцев деньги и вынужден был танцевать под их дудочку. Граф д'Эрсан узнал о сговоре Жомини и Дюбуа, целью которого было развести вас с супругой. Арно хотел доложить об этом вам, ваше величество, но я посоветовала ему подождать. Мне не составило никакого труда убедить посла Сигезии в Линарии, с которым я была неплохо знакома, что ее величество вела тайную переписку с королевским двором Сигезии, и когда его вызвали на допрос, его слова подтвердили вину королевы. И когда план маркизов сработал, нам оставалось только предпринять некоторые дополнительные действия.

Я содрогнулась, подумав о бедняжке Ванесс.

— Значит ли это, что именно герцог де Крелон убил королеву?

Мне всегда казалось, что маркиз Жомини не пошел бы на столь страшное преступление. Да и маркиз Дюбуа всё-таки не признался в этом.

— О, нет, — возразила маркиза, — я не скажу вам об этом. Некоторым тайнам лучше остаться нераскрытыми.

А герцог уже пришел в себя и заявил:

— Разве вы не видите? Она не в себе. К тому же, обиженная женщина способна на любую ложь, если это может помочь ей отомстить обидевшему её мужчине. А у маркизы есть основания на меня сердиться. Некогда она питала надежды стать моей женой.

— Да, — подтвердила Делфина с горечью, — ты так на мне и не женился.

Она посмотрела на меня, словно беря меня в свидетели мужского коварства.

Мне казалось, что теперь уже доказательств лжи де Крелона было уже достаточно, и его сторонники должны были бы признать нашу правоту, но я ошибалась.

— Давайте не будем слушать женщин, господа! — как ни в чем не бывало, предложил герцог. — Они могут придумывать всё, что им заблагорассудится. Мы же, мужчины, не должны поддаваться эмоциям. На кону судьба Лианирии, и пути назад уже нет. Или вы думаете, что сложи вы сейчас оружие, и его величество помилует вас? Как бы не так! Он велит казнить вас сразу же, как только вернется во дворец. Более того — он велит уничтожить и того безвинного мальчика, от которого уже отрекся однажды. Разве вы этого хотите, господа? Если вы не устраните короля, — герцог чеканил каждый слог, — он устранит вас.

Он надавил на больную мозоль. У них у всех были семьи, о безопасности которых они вынуждены были думать. И никакие заверения Этьена о том, что он не станет преследовать их, уже не могли на них повлиять. Они зашли слишком далеко и понимали это.

— Простите, ваше величество, — сказал мужчина с сединой в волосах, — но у нас нет другого выхода.

Звякнули шпаги. Этьен заслонил меня, а барон и виконт — Лео и мадемуазель де Шатильон. Мы могли задействовать боевую магию, но рядом с Жервезом и его людьми находился мой сын. Андрэ словно застыл — ему не позволили подойти к нам, и он так и стоял, прижавшись к дверному косяку.

— Будьте благоразумны, господа! — выкрикнула я. — Ради чего вы собираетесь устроить кровопролитье? Ради кого?

Я еще надеялась, что сумею воззвать хотя бы к совести герцога де Жервеза. Я видела, что он всё еще сомневался. Но даже он покачал головой:

— Мы делаем это ради того, во что верим. Ради справедливости. Ради маленького принца. И ради памяти его матери — королевы Алессандры.

Я оглянулась на тетю, словно прося у нее разрешения сделать то, что мне следовало сделать уже давно. Лео кивнула.