Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

Ольга закрыла лицо руками. Из ее глаз потекли слезы — слезы горечи, слезы огромного, бесконечного горя.

Нет. Она этого не хотела. Она совсем этого не хотела. И Инна — не призрак из прошлого, она настоящая, она живая, она добрая. И именно Ольга, Ольга сделала ей больно. Сделала больно человеку, который давал ей только хорошее, который никогда не смотрел на нее холодными глазами и не приказывал ей — вербально или не вербально — быть лучшей.

Она старалась быть Ольге другом, и у нее получалось даже! Она была рядом, она поддерживала, она одобряла, она никогда не лгала. И она не заслужила всего этого!

Ольга рыдала, больше не сдерживаясь. Царапала лицо ногтями, вжималась пальцами. Что-то в ее жизненной системе рухнуло сегодня с оглушительным треском и разрушилось — возможно, ненадолго, но — Ольга подозревала, что будет именно так — возможно, что и навсегда.

Глава 9. Еще один звонок.

Ольга специально приехала на работу пораньше, чтобы успеть проскользнуть в свой кабинет. Но ей не повезло — стоило ей припарковать машину, как совсем рядом, в метре, остановился темно-синий «Форд» Рубиной.

Смотреть на нее было тяжело, разговаривать с ней было трудно, а стоять рядом — практически невыносимо.

— Привет, — поздоровалась Ольга. Инна кивнула и, щелкнув брелоком сигнализации, пошла к офису.

Ольга стояла и смотрела, как она двигается, как помахивает руками, как рассыпаются светлые волосы по идеальной формы плечам. И только когда Инна скрылась внутри здания, она смогла наконец выдохнуть.

Да, все это было плохой идеей. Очень плохой. Но кто мог знать, что Инна окажется из тех, почти вымерших, которые не ненавидят жену за измену. Вернее — которые ненавидят не жену.

После того, что произошло, она предприняла несколько попыток поговорить. Даже наплевала на гордость и попросила помощи у Инниной подруги. Тщетно. Инна как будто разом вычеркнула ее из своей жизни и смотрела теперь как на пустое место.

А вот с Лизой все было наоборот. Она все чаще писала, все чаще звонила, все чаще приглашала посидеть где-нибудь вечером. Ольга соглашалась — а что ей еще было делать? Получалось так, что кроме Лизы в этом дурацком городе у нее никого не осталось.

Нужно было что-то решать. Ольга не единожды порывалась придумать лицеприятную версию, изложить ее в своей голове четко и ясно — как она это делала всегда — а потом озвучить Инне. Но каждый раз останавливалась.

— Ей не нужна твоя ложь, — говорила она себе, глядя на Иннино имя в телефоне. — Ей теперь вообще ничего от тебя не нужно.

Она все же предприняла еще одну попытку. Велела секретарше пригласить Инну для сдачи отчетности, дождалась, когда она войдет — холодная и красивая, и заперла кабинет, демонстративно спрятав ключ под юбку.

Инна молча смотрела на ее манипуляции. Под ее ледяным взглядом Ольга достала бутылку коньяка, сделала быстрый глоток.

— Теперь тебе придется меня выслушать.

Голос Инны в ответ прозвучал очень, очень тихо. И, боже мой, сколько ненависти было в этом голосе!

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сказала она. — Открой дверь и прекрати этот спектакль.

Ольга сделала еще глоток. Прислонилась к краю стола. Вдохнула-выдохнула.

— Я познакомилась с ней в интернете, — начала она и запнулась. Говорить правду оказалось сложно — куда сложнее, чем лгать.

Но она смогла. Рассказала, как познакомилась, как общалась. Как развлекалась, держа возле себя — такую влюбленную и милую. Сказала и о том, что не имела далеко идущих планов, и вообще никаких планов на нее не имела.

Инна слушала молча, ни единая черточка не дрогнула на ее лице. На Ольгу она не смотрела — взгляд был направлен куда-то в сторону.

— А потом появилась ты.

Это было самым сложным. Как объяснить, что поначалу просто было приятно? Как объяснить, что поначалу хотелось немного сбить спесь с самоуверенного лица, и больше ничего? Как объяснить, что потом захотелось совсем другого?

Инна не стала слушать. Она вдруг оказалась рядом с Ольгой, очень близко. По-прежнему глядя в сторону, сунула руку за пояс Ольгиной юбки и достала ключ.

— Посмей только еще раз так сделать, — услышала Ольга ледяное. — И ты узнаешь всю глубину моей самоуверенности.

Развернулась и вышла из кабинета.

С тех пор никакого общения между ними не было. Да что там общение! Инна даже не смотрела на Ольгу — проходила мимо, скосив взгляд, будто обходя им пустое место или — что еще хуже — что-то отвратительно-мерзкое.

И Ольга сдалась. Встречалась с Лизой, иногда — с Колей. Много работала и много читала. А поздними вечерами, как раньше, присаживалась с сигаретой на подоконник и смотрела на до сих пор не стершийся из телефонной памяти Ларин номер.

Она думала о том, что оказалась еще большей дрянью, чем сама предполагала. О том, что даже сейчас, приложив столько усилий к тому чтобы стать другой, не сумела преодолеть собственную натуру. О том, что она никогда не сможет стать достойной милого ростовского доктора, который — после того единственного раза — так больше ей и не позвонил.