Читаем Я не Спок полностью

Во время первого сезона «мистер Спок» был Первым офицером Энтерпрайза, умным, изобретательным, когда того требовали сложившиеся обстоятельства. Он был офицером по науке на Энтерпрайзе, использовавшим огромный запас знаний и способный обработать информацию с удивительной логичностью и точностью компьютера по приказу разобраться с точки зрения науки с появившейся проблемой. Он был иногда прав, иногда не прав, но мог определенно осознанно иметь индивидуальную и уникальную точку зрения. Его терпение иногда было драматизировано обстоятельствами, чаще показывалось простым движением губ. Его вулканская душа однажды может гореть в аду за те вещи, которые он делал и говорил для защиты своих друзей-людей, он часто сдерживал свой язык и делал это потому, что именно в этом он видел свой долг. Иногда он спасал жизни, один раз или дважды даже на Энтерпрайзе, потому что, как вулканец, он был в состоянии делать то, что было выше человеческих возможностей. Он был пунктуальный, весьма загадочный, физически мощный и даже мистический. Я могу продолжать еще и еще, но достаточно будет сказать, что во время брифинга в этот персонаж было вложено намного больше, чем мы можем порой увидеть в целой группе телевизионных персонажей. Реакция публики показывает, что мы сделали универсальную вещь.

Ученых привлекали в нем логическая точность и научный тип мышления. Хиппи привлекала в нем его крутость и мистичность. Детей веселила его сила и колкое сухое остроумие, и это еще не говоря о его поразительных ушах.

ВТОРОЙ СЕЗОН

Я постараюсь быть и справедливым. Были некоторые приятные моменты в этом сезоне. Но оглядываясь назад с этой позиции, Спок выглядит целостным с:

1) Вздернутыми бровями

2) «Поразительно»… «Логично»… «Нелогично»…

3) Нервным захватом

4) «Извините, капитан, но в настоящее время и с имеющейся информацией, я не в состоянии дать вам что-то большее, чем это…»

5) «Планета класса М, не похожая на вашу Землю и пригодная для человеческой жизни»…

6) Несколько комедийных скетчей-диалогов между Споком и МакКоем, чаще не значительных по сути, и обычно заканчивающихся с «Джентльмены, вы бы не могли прекратить пререкаться, мне нужны ответы, а не аргументы» (капитан Кирк)

Джин, я не могу сказать точно, сколько раз были представлены такие сцены: Кирк и Спок входят, далее следуют несколько страниц диалога, который завершается поднятой бровью Спока, и в конце Кирк и Спок выходят. Были случаи, когда писатели попросту забывали, что они должны ввести в сцену Спока во время выхода Кирка, и ключевые сцены с Кирком пропадали. Это было бы то же самое, если бы Шекспир написал «Быть или не быть…» на двух персонажей вместо одного.

Часто Билл и я находили себя в бессмысленном обсуждении проблемы в течении двух или трех актов, не смотря на тот факт, что мы чувствовали, что аудитория, должно быть, уже устала от нас, но мы все же не могли прийти к соглашению, потому что это было бы слишком просто. Сцена в комнате совещаний выглядит так, будто создана для того, чтобы убить время за объяснением друг другу, что мы знаем о том, что творится или что хотим с этим сделать.

Капитан Кирк: Быть…

Мистер Спок: … или не быть…

Доктор МакКой: Да, вот в чем вопрос…

Капитан Кирк: Я принял решение.

Доктор МакКой (раздраженно): Джим, ты ставишь под угрозу тысячи жизней…

Мистер Спок (его брови медленно поднимаются): Поверьте мне, я знаю, что мир и гармония существенны в ряде ситуаций, но здесь о них стоит забыть…

Спок заходит на мостик и приближается к капитанскому креслу…

Спок: Капитан, кажется, я нашел…

Кирк: Ответ, мистер Спок?

Спок: Да, капитан. Я убежден, что планета…

Кирк: Заражена, мистер Спок?

Спок: Да, капитан, редкими и уникальными болезнями, которые способны…

Кирк: Способными становиться невидимыми для наших сенсоров, мистер Спок?

Спок: Именно, капитан…

Кирк: Это я и ожидал, мистер Спок. Хорошая работа. Каковы наши шансы, мистер Спок?

Спок: Я бы сказа, примерно 47,3 к одному, капитан.

Кирк: Я использую этот шанс… Приготовьте фазеры, мистер Сулу.

Пожалуйста, Джин, позволь капитану Кирку быть гигантом среди людей, позволь ему быть лучшим капитаном во всем флоте, позволь ему быть лучшим командующим офицером флота, позволь ему быть величайшим любовником флота, позволь ему быть способным в безвыходной ситуации смело броситься в атаку на пятерых, превосходящих его вдвое, но кроме всего, позволь ему быть ЛИДЕРОМ, который, по моему мнению, позволяет своим подчиненным сохранять чувство собственного достоинства.

КОМУ: ДЖИНУ РОДДЕНБЕРРИ

ДЖИНУ КУНУ

БОУ ДЖАСТМАНУ

ДЖО ПЕВНИ

ОТ КОГО: ЛЕОНАРДА НИМОЯ ТЕМА: «DEADLY YEARS»

Я бы хотел вам напомнить о том факте, что в прошлом мы установили, что жизнь вулканцев длиннее человеческой примерно в три раза.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное