Я не такая

Там красовалась жирная надпись: «Выставка работ Ирины Дмитриевой». А на самой доске, на черной, глянцевой поверхности…

«Нет, только не это, – мелькнуло в голове у Иры, – пожалуйста, пускай я моргну и это видение исчезнет!»

Но видение не исчезало, и весь класс мог видеть несколько Ир иных рисунков, на которых был изображен Кахобер Иванович. Самым позорным было то, что, глядя на эти рисунки, ни у кого не оставалось сомнения – художница без памяти влюблена. На одной картине Кахобер был изображен Дон Кихотом, рыцарем Печального Образа, в латах и на коне; на другой – в королевской мантии и с короной на голове; на третьей – в плаще и со шпагой…

– А вот и сама художница, встречайте, – во всю глотку заорал Боря, завидев Иру. Он принялся хлопать, но его почти никто не поддержал.

Ира смертельно побледнела, на секунду ей даже показалось, что она опять упадет в обморок. Она оперлась о стену. Стена была холодной; и это ободряло. Затем Ира кинулась к доске и стала срывать свои рисунки, – их было много, не меньше десяти. Вот-вот должен был войти Кахобер, а если он увидит свои портреты… Об этом лучше было даже не думать.

– Доброе утро, – услышала она за спиной знакомый, энергичный голос. – Что у вас здесь за шум? – У нас здесь персональная выставка, – сказал Боря, размахивая руками. – У вас есть пригласи тельный билет?

Кахобер с едва уловимой неприязнью посмотрел на Борю, потом перевел взгляд на доску…

Ира успела сорвать почти все рисунки, и только один, на котором Кахобер был изображен в доспехах и латах, был прикноплен так сильно, что никак не поддавался. Ира оглянулась, встретилась с Кахобером глазами и так сильно рванула листок на себя, что край остался на доске.

– Можно посмотреть? – в полной тишине Кахобер подошел к Ире и взял из ее рук свой портрет. Все ждали, как он отреагирует: засмеется, обидится или что-то еще?

– Надо же, – медленно проговорил он. – Сколько раз в жизни меня рисовали, никогда мне не нравилось. Я уж думал, что всему виной моя внешность… Ира, можно я оставлю твой рисунок у себя?

– Зачем? – чуть слышно спросила она.

– На память, – улыбнулся Кахобер. – Он мне очень нравится. Никто не рисовал меня лучше.

– Правда? – с надеждой прошептала Ира, поднимая на него полные слез глаза. В этот момент ей было не важно, что все на нее смотрят, не важно, что все видели ее рисунки и узнали о ее любви. Кахоберу понравились портреты – это было главным.

– Правда. – Кахобер смотрел на рисунок, не скрывая своего восхищения. – Думаю, что ты настоящий художник, если даже из такой фактуры, как моя, смогла вылепить странствующего рыцаря. Пожалуйста, садись.

Ира села за свою парту и смотрела перед собой, боясь поднять глаза на учителя.

– А ты, Боря, зря смеешься, – небрежно сказал Кахобер. – Так рисовать дано не каждому. Может быть, одному из тысячи…

– Подумаешь, – сказал Боря, – да я, если захочу, гораздо лучше нарисую.

– Допускаю, – хитро улыбнулся Кахобер, только, прошу тебя, начинай свои художественные опыты не с меня. Лучше сначала потренируйся на Людмиле Сергеевне, ведь у вас гораздо больше общего.

Все засмеялись потому, что знали, что Боря часто заходит в учительскую, чтобы посекретничать с завучем, и еще оттого, что все представили себе эти рисунки, скорее похожие на карикатуры.

Кахобер начал урок, а Ира все не могла поднять на него глаз. Оттого, что он увидел ее рисунки, ей было и страшно, и хорошо одновременно. «Он взял мою работу домой, – от этой мысли у нее захватывало дух. – Может быть, он повесит ее на стену или поставит за стекло… Будет видеть ее каждый день… Покажет друзьям и родственникам, расскажет обо мне…» Ей казалось, что за несколько секунд она стала ему ближе, чем за все предыдущие годы.

– Как это получилось? – спросила ее Аня, толкая в бок и отрывая от размышлений. – Как твои рисунки оказались на доске? Я вошла незадолго до тебя, не успела сообразить, а то бы я сама их сорвала…

– Не знаю. – Ира пожала плечами. Она полезла в сумку, достала папку с рисунками, которую всегда носила с собой, и начала перебирать листы. – Наверное, кто-то залез ко мне в папку и вынул все портреты Кахобера.

– Ну, чтобы прийти к такому выводу, совсем не обязательно быть Шерлоком Холмсом, – заметила Аня. – Но вот кто залез к тебе в папку – это действительно интересный вопрос.

Подруги резко смолкли, потому что перестал говорить Кахобер, и их голоса были бы слышны.

– Не знаешь, почему Волков отсел от Красовской? – спросила Аня, как только учитель заговорил снова. Теперь Ваня сидел один на задней парте, а место рядом со Светой быстро занял Шустов.

– Знаю, – просто ответила Ира. – Они поссорились.

– Да? – Аня как будто не удивилась. – А не знаешь, из-за чего? – будничным тоном спросила она.

– Думаю, что из-за тебя, – сказала Ира.

– Из-за меня?! Но это невозможно!

– Еще как возможно, – сказала Ира. – Из-за тебя и немножко из-за меня. Не хотела тебе говорить, да, видно, все равно придется… – Ира тяжело вздохнула. – Только, пожалуйста, не обижайся. Обещаешь?