Я не твоя волчица

Стоило Киру со мной на руках перешагнуть порог дома, как по квартире разнесся мамин возмущенный строгий голос:

— Что у вас там. — она стояла посреди гостиной, сложив руки, и всем своим видом демонстрировала недовольство. Но стоило увидеть меня звернутую в куртку Кира у него же на руках, как поперхнулась продолжением своей речи, рухнула на диван и побелела. — Арина, — выдохнула она и вновь поднялась. — Что произошло, — она подлетела к нам, ощупала мое лицо дрожащими руками, осмотрела, судя по тому, как округлились глаза, а руки сжались в кулаки, поняла, что из одежды на мне только куртка Кира. Подняла взгляд на брата и тихо, но твердо спросила: — Что случилось?

— Ма, — поморщился Кир, пока я изображала из себя немую. — Да все нормально. Ну гульнули, ничего ужасно страшного не случилось. Ришка отожгла, — он залихвацки улыбнулся и подмигнул мне.

Я активно закивала, когда взгляд родительнице переместился на меня. Мама нехорошо прищурилась, отступила от нас на шаг, вновь сложила руки на груди и поджала губы. Чувствую, не прокатила наша ложь.

— Ага, — кивнула она то ли нам, то ли своим мыслям. — Именно поэтому у тебя синяк размером с мандарин на скуле, — она метнула злой взгляд на лицо брата. — По причине того, что вечеринка удалась, видимо, и Мелисса мне звонила. Радостью делилась о том, что у Вилла рука разодрана едва не до кости, нос сломан, а комната его разрушена. Вплоть до того, что в ней окно разбито.

Я и инстинктивно сжала руку. И порез от стекла, на которое я приземлилась лапой, отозвался болью.

— Что вы опять с ним не поделили? — родительский тяжелый взгляд уперся в меня.

Кровать мы не поделили. Что тут еще ответить? Уж точно не объяснять, что на самом деле случилось.

— Ма, давай чуть позже, а? — вновь пришел на выручку брат. — Я перед Духами клянусь, расскажу все. Ничего смертельного не произошло. Правда. Мы все устали. Я эту потеряшку пол дня искал. А еще у нее на руке порез глубокий. Не чувствуешь, что ли, кровью пахнет.

— Как же, — очень ехидно проговорила мама, — чувствую. Кровью. Алкоголем. Лесом. Виллом.

Уж не знаю, что рассказал маме Кир, но когда я приняла ванную, смыла с себя запах этого гадкого волка и лежала в своей кровати, полностью отдаваясь жалости к самой себе, пришла мама, обработала мне мазью ладонь. Молча. И только перед тем, как уйти, спросила, не хочу ли я чего-нибудь, и не желаю ли поговорить о произошедшем. Получив отрицательные ответы, спокойно оставила меня одну.

В академию я ехала с прескверным настроением. Ощущение было таким, что все знали о том позоре, который я пережила. Видеть кого — то из друзей не хотелось. Да и можно ли их назвать друзьями… Так подставили меня… А уж встречаться с Виллом не хотелось особенно. Я до сих пор не могла с уверенностью сказать, что при встрече не сорвусь и не попытаюсь откусить ему голову.

— Мелкая, — потряс меня за плечо Кир. — Очнись.

Мы стояли уже на парковке перед академией. Я так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила не только дорогу, но и брата услышала не сразу.

— Слушай, у тебя такой вид, будто ты либо помирать собралась, либо сама решила стать причиной чьей-то смерти.

— Я бы сейчас кого-нибудь прибила. Может, стало бы легче, — мрачно усмехнулась я.

— Слушай, Риш, я уже пытался тебе сказать, что вряд ли Вилл бы пошел на это.

— Ой, перестань. Вряд ли, не вряд ли, а получилось именно так. Он ведь сам заставил выпить меня именно из своего стакана.

— Да это его кто-то из девок опоить решил, наверное. Ну не стал бы он. Я бы быстрее поверил, что он тебя силой взял, но опаивать. — он отрицательно покачал головой. — Это мерзко. И подло. Вы друг другу, конечно, пакостите, и получаете от этого извращенное удовольствие, но без подлостей же.

— Почему ты тогда не остановил это. Ты же видел, что я не хочу.

— Это ж игра, Риш. Правила. Да и к тому же. Это какой по счету поцелуй был? Пятый? Шестой?

— Пятый, по-моему, — поморщилась я, пытаясь вспомнить, сколько раз Вилл издеваясь зажимал меня в углах, лапал и целовал против воли, а потом громко ржал и уворачивался от оплеух.

— Ну вот, — пожал Кир плечами, — одним больше, одним меньше. Не думал, что так все обернется. А потом… Знаешь, сестрень, мне уже давно кажется, что ваши издевательства друг над другом это от того, что вы так далеко в этом зашли, что по другому просто не можете выразить чувства друг к другу. Идиоты, одним словом.

— Ну, спасибо, братец, — я задохнулась от возмущения. — Просто офигеть, какие у тебя мысли. Да я его ненавижу всем своим сердцем.

— А волчица с ума по нему сходит.

— Она — глупое животное.

— Глупое, не глупое, а вряд ли она позволит приблизиться к тебе кому-то еще. Вспомни историю мамы и папы. Порой, животное начало в нас оказывается гораздо сильнее.

— Что ж ты на Аллке-то не женился до сих пор? — зло выдохнула я, подхватила сумочку и вылетела из машины. Хлопнула дверцей и рванула к академии. На занятия пора.