Я (не) ведьма

— Как-то так получилось, — пробормотала я, воскрешая в памяти, как я гладила сэра Эдэйла по руке, как влюблено смотрела на него и как… страстно целовалась с ним перед алтарем, когда меня, вообще-то, выдавали замуж за другого.

Я больно укололась об иглу, и боль немедленно отрезвила меня. Красная капелька крови на кончике пальца набухла и блеснула, как рубины в моем ожерелье.

Ф-фу! Так и спятить недолго!

Отбросив вышивание, я встала и подошла к умывальному столику, чтобы ополоснуть руку. Я отвлеклась совсем ненадолго, а когда обернулась — моя сестра уже вертелась перед зеркалом, нацепив на себя ожерелье с целой цепочкой.

— Ну зачем ты врешь, Кирия? — надула губы Стелла, поворачиваясь то одним боком, то другим, чтобы полюбоваться, как играют камни. — Ничего оно не порвано. Как? Мне идет?

— Идет, — ответила я, настороженно наблюдая за ней.

Что-то странное творилось вчера со мной, а сейчас я почувствовала холодок вдоль спины — как будто что-то (или кто-то?) предупреждал меня об опасности.

— Скажи-ка, — я подошла к Стелле, которая оттягивала ворот платья, чтобы посмотреть, как камни смотрятся на коже, — тебе не горячо от него? — я небрежно кивнула на ожерелье.

— Горячо? — сестра округлила глаза и пухлые губы. — Совсем нет. С чего бы было горячо?

Но я помнила, как золото прижгло мне ключицы! Или, может, это было потому, что я забралась в горячую ванну?..

— Кстати, что с Ольрун? — спросила я.

Разумеется, меня мало интересовала дурочка Ольрун, устроившая такое представление в церкви, но спрашивать Стеллу напрямик: «Что ты думаешь о моем вчерашнем поведении? Тебе не кажется, что я чуток спятила?» — было бы невероятной глупостью, поэтому я начала издалека, продолжая внимательно разглядывать сестру. А еще больше — это кровавое ожерелье, что она нацепила себе на шею.

Цепочка и в самом деле была толстой — разве ее можно легко порвать? Так легко, как я сделала это вчера?.. У меня никогда не было золотых цепочек, поэтому я понятия не имела, насколько легко они рвутся.

— Мама заперла ее, — пожала плечами Ольрун. — Она как взбесилась… Я ночевала у мамы в комнате.

— Бедняжка Ольрун, — притворно вздохнула я, — ей так хотелось замуж?

— Не то слово.

— Она вчера как с ума сошла…

— Вы обе вчера как с ума сошли, — хихикнула Стелла. — Похоже, тебе тоже очень хотелось замуж. Папа даже хвалил тебя, когда разговаривал с мамой.

— Хвалил? — переспросила я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, а камни горели все ярче, отражая солнечный свет.

— Сказал, что поговорил с тобой со всей строгостью — и ты сразу стала милой и послушной, как и положено благородной девушке.

— Несомненно, это целиком и полностью его заслуга, — пробормотала я, а потом сказала громко и четко: — Подари мне шпильку, которую купил тебе папа.

— Что? — Стелла с изумлением оглянулась на меня. Как же я тебе ее подарю? Папе это не понравится.

— Хочу, чтобы ты подарила мне шпильку, — повторила я. — Отдай мне ее.

Несколько секунд сестра смотрела на меня, хлопая ресницами, а потом фыркнула и обижено отвернулась.

— Ту меня пугаешь своими глупыми шутками! — сказала она. — Ничего я тебе не подарю. Это папин подарок. Как я могу подарить тебе подарок?

Я почувствовала себя невероятно глупо.

С чего вдруг я решила, что это ожерелье способно каким-то колдовским способом влиять на волю того, кто его носит?

«Вообразила себя ведьмой? — подумала я насмешливо, потешаясь над собой. — Вообрази лучше, что ты до такой степени одурела от свалившегося на тебя счастья, что немного потеряла здравость мысли, как и твоя старшая сестрица. Ты — от злорадства, она — от ненависти. Хороши принцессы, ничего не скажешь».

В комнату вошла Эдит, а за ней — служанка, державшая поднос со свежими булочками, кувшином молока и земляничным вареньем.

— Я принесла вам завтрак, миледи, — объявила Эдит и недовольно покосилась на Стеллу, которая испуганно прикрыла ожерелье ладонями, как будто его можно было спрятать. — Конечно, вы вольны распоряжаться подарками, — заметила моя камеристка, расставляя на столе чашки, кружки и тарелки с едой, — но все-таки это — венчальный подарок от вашего мужа. Можно было отнестись к нему поуважительнее.

— К мужу или к подарку? — уточнила я. — Мне кажется, и от того, и от того — не убудет. И моей сестре точно не повредит.

Эдит вскинула голову, посмотрев на меня как-то странно.

— А ведь ваша правда, миледи, — произнесла она медленно. — Что плохого, если ваша сестричка примерит его? Я просто волновалась…

— О чем? — спросила я, подходя к столу и разламывая булочку. — Чтобы цепочка не порвалась?

Я смотрела женщине в лицо, ожидая не известно чего — может, что глаза ее вспыхнут красными огнями. Может — что она оскалит зубы, показав мне клыки.

Но Эдит вздохнула и покачала головой:

— Вот этого и боюсь. Вчера вы цепочку порвали, а сегодня не поцарапали бы камни. Что тогда скажете милорду Чедфлеру? Что недостаточно ценили его подарок?

— Но цепочка целая, — возразила я.