Я не верю

Смотрю на женщину и не могу понять, что с ней стало, куда делись её мозги? Ведь ещё полгода назад она была самой лучшей медицинской сестрой, поэтому и работала только с Мартыновым. А сейчас она ведёт себя, словно у неё память отшибло, и она не помнит элементарных вещей. И зачем Коршунов вернул её в наше отделение? Хотя ответ на этот вопрос я знаю, он хотел поставить мне в пару опытную медицинскую сестру, так как в последнее время я оперирую один, без Мартынова, а делить на двоих одну медсестру нам трудно, порой операции идут одновременно. Это официальная версия. А неофициальная – добрые коллеги пытаются найти для меня замену Ольге. И Наташа в их глазах самый оптимальный вариант. Немного старше меня, но при этом не обременена мужем и детьми.

– Об этом инциденте в отчёте по операции я писать не буду, но, если ты ещё раз что-то перепутаешь, я откажусь от совместной работы с тобой. Ясно?

– Да, Глеб, ясно.

– Глеб Юрьевич, – нервно указываю на субординацию в наших рабочих отношениях и покидаю операционный блок.

Намучаюсь я с Наташей, вот чувствую своей пятой точкой. Не к добру ко мне её приставили. И она ведь, зараза, в курсе всеобщего плана и, как я понимаю, не против него. Второй день ходит мне глазки строит. Не интересно. Противно.

– Глеб, спустись во вторую смотровую, – слышу в динамик своего сотового голос девушки из регистратуры.

Ну что опять? Не день сегодня, а апокалипсис.

В смотровой меня ожидает сюрприз. Новый интерн, точнее, новенькая. Девушка стоит ко мне спиной, нагнувшись так, что мне и пациенту очень хорошо демонстрируется её нижнее белье. Парню, лежащему на кушетке, очень нравится то, что он видит, и он недовольно хмыкает, когда я демонстративно прокашливаюсь, чтобы обозначить своё появление. Девушка выпрямляется. Ситуация не сильно меняется. Халатик настолько короткий, что едва прикрывает то, что мы только что лицезрели.

– Ой, простите, – уставилась на меня девчушка лет двадцати. Высокая стройная блондиночка с толстой косой и длинными нарощенными ресницами. Интересно, ей не тяжело веки поднимать?

– Что ищешь? – интересуюсь я, пряча улыбку.

– Одеяло или простынь.

– Зачем?

– Пациенту холодно.

– Этому пациенту? – показываю на парня лет восемнадцати, она кивает в ответ. – Этому пациенту очень жарко, уверяю тебя, – парень перекидывает ногу на ногу, чтобы она не заметила его возбуждения.

– Как зовут?

– Татьяна.

– Таня, будь другом, сходи к старшей медсестре, попроси упаковку перчаток.

– Хорошо. А только я не знаю, куда мне идти.

– Как выйдешь из смотровой, сверни налево, в конце коридора увидишь её кабинет. Там табличка есть, не потеряешься.

– Как мне к ней обратиться? Как её зовут?

А я не знаю. Как Ольга уволилась, я ни разу не входил в этот кабинет. Если мне что-то нужно, я посылаю медсестер. Я даже лично с ней не знаком. Видел пару раз мельком, и всё.

– Танюш, думаю, на табличке ты прочитаешь её имя.

–Хорошо. Перчатки, да?

– Именно.

Девушка уходит, и мы с парнем остаёмся вдвоём. Подхожу к шкафу, достаю новую упаковку перчаток, распаковываю, натягиваю на кисти.

– А зачем вы её за перчатками послали, если у вас в шкафу их целая коробка? – тихо интересуется пациент.

– Я подумал, что тебе не очень удобно лежать тут при ней с оттопыренной ширинкой, – присаживаюсь на стул рядом с кушеткой.

– Извините, – покрывается красными пятнами парнишка.

– Мухин Степан Иванович, – читаю данные пациента из карточки, которую заполнили медсестры при поступлении пациента. – Восемнадцать лет. Учишься ещё в школе?

– Да. Одиннадцатый класс. Сорок вторая школа.

– Родителям надо сообщить?

– Я уже позвонил. Только они не приедут. Отец в рейсе, он дальнобойщиком работает. А мама на смене, она официантка, во время работы ей нельзя сотовым пользоваться. Она его в раздевалке оставляет. Но я написал ей сообщение.

– Молодец. Что случилось? С чем поступил?

– Болит живот в правом боку.

– Как давно появилась боль?

– Да на тренировке партнёр по спаррингу в живот пнул, меня и загнуло. Но сейчас вроде отпустило, может, я пойду?

– Нет, я тебя осмотрю. На спину ляг, ноги выпрями, – задираю футболку парня и пальпирую живот. – Каким видом спорта занимаешься?

– Каратэ.

– Ноги согни в коленях. Я сейчас нажму тебе на одну точку, а ты мне скажешь, больно или нет, – нажимаю. – Больно?

–Нет.

– А сейчас? – резко отпускаю место нажима.

– Очень больно, – парень инстинктивно прижимает колени к животу.

– Аппендицит у тебя.

– И что теперь делать?

– Операцию.

– В смысле резать будете?

– В твоём случае обойдёмся без разрезов кожи. Лапароскопия знаешь, что такое?

– Нет.