Я не верю

– Всё так плохо? – мне правда очень жаль, что выходит всё именно так. Ей сейчас намного труднее, чем мне. Я лишаюсь лишь её, а она теряет всю свою привычную жизнь фактически из-за меня.

– Врач говорит, что это единственное верное решение в сложившейся ситуации.

– Значит, так и нужно, – всё, что я могу для неё сделать – это поддержать.

– Ты правда думаешь, что я поступаю правильно? – с надеждой на одобрение она смотрит на меня, словно ребенок.

– Конечно. Если Виталине будет проще справиться со своей проблемой в другом месте, то это единственный правильный выход, – я не буду спрашивать о том, куда она едет. Она не ответит. – Работу уже нашла?

– Да. Через два месяца выйду на декретное место в городской поликлинике. А пока воспользуюсь перерывом в работе, чтобы устроиться на новом месте и закончить курс лечения Виталины.

– Если тебе понадобится помощь, ты же мне позвонишь?

Она молча отрицательно мотает головой.

– Забыть меня хочешь? – она замирает в моих руках. – А я тебя не забуду никогда, даже не надейся.

– Мне пора.

– Вита одна? – спрашиваю я, перебирая её пряди.

– С ней осталась Светлана.

– Постой, ещё минуточку, – не хочу её отпускать. Вжимаю в себя. Покрываю поцелуями её скулы, щёки. Она даёт мне несколько мгновений на это прощание, а потом, применяя силу, отстраняется.

– Прости меня.

Она уходит. А я стою посреди кухни, не оглядываясь. Не могу смотреть на то, как с каждым шагом она отдаляется от меня. Мне больно. Невыносимо больно. Я закрываю глаза и, когда я их открою, буду один.

– Глеб, – тихо зовёт она меня.

Она стоит у закрытой двери, а я и забыл, что ключ у меня в кармане.

Достав его, иду в коридор.

Она напялила на себя мокрую курточку, дрожа поглаживает ладонями предплечья.

Ну вот как её отпустить ночью в таком виде?

Она смотрит на меня, и нет во взгляде больше напускного холода, там тоска и одиночество.

Несколькими широкими шагами преодолеваю между нами расстояние. Сдираю с неё холодную кофту под удивлённый писк Ольги. Прижимаю к закрытой двери и впиваюсь в самые желанные и любимые губы. Ольга пытается меня отрезвить, кусает за нижнюю губу. Только я не обращаю на это никакого внимания. Завожу её руки, которыми она пытается меня оттолкнуть, за её спину, фиксируя левой рукой. Правой пытаюсь расстегнуть на ней рубашку. Но не очень у меня выходит справиться с этими маленькими пуговицами, и парочка из них отрываются вместе с материалом. Она хочет что-то сказать, только я губами словно приклеился к ней. Ещё пара минут, и я подавляю её сопротивление. Она с жадностью отвечает на мои поцелуи и, когда я отпускаю её руки, сама снимает с меня свитшот. Подхватываю на руки и несу в спальню.

Никогда не задумывался над тем, как двое занимаются любовью, когда осознают, что это в последний раз. Теперь я знаю ответ. В этот момент влюблённые пытаются отдать себя друг другу без остатка, максимально нежно, максимально долго, оттягивая момент разлуки, вкладывая в каждое прикосновение весь спектр эмоций: коктейль эйфории и боли. Каждый поцелуй словно прощание, каждый взгляд – мольба об отмене этого «приговора». То, что между нами сейчас происходит, невозможно назвать словом «секс». Это любовь в чистом виде. И я тону в ней и топлю Ольгу вместе с собой. Знаю, после этого будет ещё труднее нам выплыть, больнее расстаться, но остановиться я не могу.

***

– Вызови мне, пожалуйста, такси, – просит Ольга, лёжа рядом со мной на кровати. Наши ноги переплетены между собой, я обнимаю её за плечи.

– Давай я увезу тебя сам.

– Не надо. Лучше такси.

– Хорошо, – сдаюсь я, встаю с постели и выхожу из спальни. На столе в кухне лежит мой сотовый. Набираю номер такси.

– Оль, машина будет здесь минут через пятнадцать, – возвращаюсь в спальню. Я уверен, что Ольга уже оделась, но, к своему удивлению, я застаю её спящей. – Оль, – тихо зову её. Но она не реагирует. Юля говорила, что она не спит ночами, Витку караулит. Вымоталась. – Девушка, отмените такси на Северную шестьдесят три, – повторно общаюсь с оператором службы такси. Дальше пишу сообщение Свете, чтобы та не волновалась. Ложусь рядом. Но я не засыпаю. Глупо проспать последние мгновения рядом с любимой. Я любуюсь. Делаю несколько снимков на сотовый, на память.

За окном светает. И я одеваюсь, стараясь не разбудить Ольгу. Я уйду, пока она спит. Так будет лучше. Лучше оборвать всё на этой волне кайфа, чем снова опускаться до оправдательных и прощальных слов. В последний раз целую губы спящей женщины и ухожу, оставляя ключи от квартиры на прикроватной тумбочке.

Глава 29

Глеб

3 месяца спустя.

– Вот, скажи мне, Наташа, как можно было перепутать полиуретановую нить с полипропиленовой? – ругаюсь на свою новую операционную сестру, которая успела так накосячить в первую же нашу совместную операцию. – Ты в курсе, что нить из полипропилена нерассасывающая?

– Извините, Глеб Юрьевич, – пациента увезли в реанимацию, коллеги покинули операционную, и только мы с Наташей остались, чтобы обсудить этот неприятный момент. – Больше такого не повторится.