Я - некромант (СИ)

Станет ли эта жизнь последней?

Слишком много вопросов, на них не будет ответов.

Я видел рождение этого мира, я умру вместе с ним.

Не разрешено, не позволено.

Я не имею права умирать.

Я часть системы.

Каждый вышедший из строя гнутый винтик – часть системы.

Круг.

Моя жизнь – круг.

Круг с углами.

Одним углом.

Я снова ударюсь о него, и он снова возрадуется моей смерти.

Сейчас, наверное, Оул заходится истерикой, ползает по полу, слизывая с холодного и намокшего бетона мою кровь. В его глазах – счастье, в сердце - разрывающий его на куски экстаз. Он обнимает моё обмякшее тело, любовно вырисовывая на лице узоры кровью из моего виска, - да, я всё-таки выстрелил в висок. Его молочно-белые волосы становятся красными и грязными. Его заливает дождь. Он счастлив. Он поднимается, прыгает по крыше, крича во всю глотку: «Он умер! Умер!». Хлопает в ладоши, безумно радуется. Новая глава всё той же книги – как же Оул любит читать. Он падает на спину в лужу, хватает мою синюшно-бледную неживую руку и целует её влажными горячими губами. Он смеётся. Его смех чист и звонок, как звук льющейся кристально чистой воды.

- Мы будем умирать. Будем умирать вечно, - возбуждённо шепчет он, тяжело дыша и смотря на небо через расширенные зрачки травянисто-зелёных глаз.

И вот, я опять проснулся.

***

Замкнутое пространство. Места ровно столько, чтобы лёг один человек и больше уже никогда не выбрался. Как мило. Гроб. Ну, мне не впервой. Мне даже нравится этот уютный аристократичный бархат. Так, что у нас с телом… Я хотя бы могу согнуть руку в локте. Сгибаю. Прикасаюсь к своей груди… Плоско, как и всегда. Вот чёрт. Надо выбираться из этого места – Оул ждёт меня. А может, помереть ещё раз прямо тут? Нет, я должен увидеть нового себя. Всё по выверенной схеме - расшатать гроб, ударить со всей силы в крышку и выползти из земли. Было, всё уже было, и не раз. Неинтересно. Но стоп, подождите. Почему я слышу какие-то голоса? И воздух не кажется спёртым, как под землёй… Я ухмыляюсь. Не может быть! Чтобы так повезло? Меня ещё даже не закопали! Жаль, что Оул не увидит этого…

Я открываю крышку, сажусь, движением головы выпрямляя затёкшую шею. Вижу обезумевшие от ужаса взгляды окружающих, визжащую девушку, от неожиданности выронившую платок из рук. Она стоит ближе всех, вероятно, она была женой или любовницей того, в чьё тело я заполз на этот раз. Я смотрю на себя. Чёрный костюм, белые ботинки покойника. Белые перчатки… Люблю белые перчатки. Я напоминаю себе кролика из «Алисы в стране чудес». Кролика с часами… Только мои часы сломались и не желают работать. Я прикасаюсь к своей голове… Отлично, я хотя бы не стриженый под ноль. Волосы всегда были очень важной частью меня – как бы мне было не плевать на себя и то, что со мной будет, я хронически не переношу бритые головы. Новое тело вполне в моём вкусе – высокое, волосы длинные, да и нос вроде не такой огромный, как в прошлый раз. Как всегда, не обращаю внимания на обезумевших людей, увидевших живого мертвеца. Интересно, почему тот, в ком я сейчас нахожусь, умер? Неужели какой-нибудь дурацкий приступ? Я опускаю ноги в белых ботинках на пол, беру из рук какой-то дамы в шляпке с вуалью стакан с водой, выпиваю и направляюсь к предполагаемой ванной. Мне нужно зеркало. Я должен себя увидеть. Я слышу, как кто-то в комнате падает в обморок, и к нему кидаются ошалевшие люди. Как всё неинтересно, как всё скучно. Захожу в ванную, снимаю чёрную ткань, смотрю в зеркало… И что же я вижу? А вижу я прекрасно сложенного юношу лет двадцати с большими глазами и красивыми губами, узким лицом, обрамлённым растрёпанными тёмно-сливовыми волосами. Какой красивый цвет… Наматываю на палец прядь из чёлки, отпускаю. На мне – чёрный похоронный костюм, идеально гармонирующий с аристократическим лицом и руками пианиста. Улыбаюсь. Да я просто сама красота! Интересно только, почему эта красота умерла. Жаль… Жаль, что такие люди умирают, оставляя на этой земле аморальных ничтожеств, недостойных жить. Под моим левым глазом уже начал проявляться Знак. Небольшая гексаграмма, через несколько часов она станет чёрной. По ней меня узнает Оул. Было бы неплохо немного поиграться с этим телом…

Слышу шаги. Откуда-то сзади, кто-то заходит в ванную… Неужели та девушка? Что ей от меня нужно? Я умер, меня больше нет. Ей стоило бы понять, что тот, кого она хочет видеть – не тот, кто сейчас стоит в ванной и смотрит в зеркало на своё новое тело.

- Том, ты правда жив? – её тихий голос эхом отдаётся от светло-голубых стен. Её глаза опухли от рыданий, волосы небрежно замотаны – видимо, просто для того, чтобы не мешали. Она уже устала горевать по моей смерти. Её уже ничто не удивит. Она тоже почти мёртвая.

- Жив, - говорю я, поправляя воротник пиджака и причёску. Мне нет дела до её бед. Она мне – никто. Я должен как можно быстрее смотаться отсюда и найти Оула, он ждёт меня. Девушка не уходит, стоит и смотрит на меня через зеркало.

- Том, это ты?

Я замираю, буквально на несколько секунд. Её вопрос висит в воздухе, как материальный. Ударяется о стены и о мою голову.