Я ненавижу тебя! 3 и 4 книги

Она справится, у нее просто нет иного выбора. Ради Инги, ради своей дочери она обязана справиться. Ведь если Гели не станет в этом мире, то ее дочь останется совсем одна. Геля прекрасно знала, что ее мачеха не даст отцу взять ребенка на воспитание, а значит, ее отдадут в детский дом.

Геля могла бы поплакать и пожалеть себя, но она уже за годы своей самостоятельной жизни разучилась это делать. Никто и никогда ее не пожалеет и не поможет, вот и не зачем зря слезы лить.

Ее характер настолько сильно закалился, что ей казалось, что она уже утратила все женское, что когда-то в ней было.

Слабость, которую она когда-то проявила, завела ее практически в гроб, и сейчас Геля, если хотела выжить, не могла себе позволить опять превратиться в тряпку.

Медсестра покинула комнату, и, вздохнув, Геля включила телевизионную панель, висящую напротив ее кровати, нашла интересный платный канал с кинофильмами, но из-за вечернего приема лекарств, все равно отключилась, так и не досмотрев фильм до конца.

Когда Михен вернулся из клуба к вечеру, то застал Гелю спящей. Он какое-то время сидел возле ее кровати и рассматривал черты ее лица. Даже во сне она казалась какой-то хмурой и настороженной, но безумно хрупкой и уязвимой.

Михен прекрасно понимал, что за боевой маской, которую она на себя надевает, прячется очень чувственная и одинокая женщина. Он видел ее взгляд в тот единственный раз, который украл в ее квартире, и ему в тот момент захотелось, чтобы она всегда так смотрела на него.

– Боец, – прошептал Михен, и обвел осторожно пальцем ее чуть приоткрытые нежные губы.

***

К вечеру Лина уже еле волочила собственные ноги. Она настолько сильно устала, из-за бессонной ночи, да потом еще и такого бурного утра, и напряженного рабочего дня, что в ее глазах уже не то что двоилось, но уже и черные точки летали, и она чуть было сознание не потеряла, когда собиралась домой. И только лишь прохладный душ, совсем немного ее взбодрил.

Ей впервые пришлось отказаться выйти на подмену. Хотя раньше она всегда бралась за ночные дежурства, и сил хватало. Но Герман словно выкачал из нее всю энергию, и Лина поняла, что ей просто опасно в таком состоянии работать.

«Надо срочно все это прекращать», – подумала она, открывая дверь и выходя на крыльцо клиники.

Вот только как прекращать, она совершенно не понимала. Герман явно не тот человек, который позволит ей самой что-то решать. Рядом с ним она ощущала себя маленькой щепкой, а Германа ураганом, ворвавшимся в ее жизнь, и заставившим ее встряхнуться. И это всего лишь за каких-то три дня.

Быть может, в другой жизни, где не было ее встречи с бывшим мужем, где бы у нее не было ребенка, который неизвестно где находится и не известно в каких условиях живет, Лина и позволила бы себе расслабиться и нестись в потоках стремительного и такого всепоглощающего ветра, имя которому Герман. Но не сейчас. Сейчас она должна работать и зарабатывать деньги на адвоката, а не ехать домой отсыпаться, потому что сил нет стоять на ногах. К тому же Лина боялась, что в таком состоянии может что-то перепутать и навредить больным, а это самый наихудший вариант, из всех возможных. Мало того, что она лишится работы и хорошей характеристики, так еще кто-то может пострадать. А это Лина допустить никак не могла. Вот и решила, что лучше ночь отоспится, как следует, а завтра уже выйдет в ночную смену, а потом может быть еще на сутки останется, если получится.

Задумавшись о том, как бы ей не проспать свою остановку на метро, она даже не заметила, как к ней подошел Герман. И даже тогда, когда она увидела ноги в сшитых на заказ черных брюках и шикарные начищенные до блеска английские туфли, просто попыталась по привычки уйти с дороги какого-то, явно не бедного мужчины. В принципе, услуги их клиники, обычный среднестатистический россиянин не мог себе позволить, поэтому Лина на всякий случай даже поздоровалась очень тихо, чтобы не навлечь на себя неприятности, и сделала шаг в сторону. Но мужчина почему-то тоже сделал шаг в сторону. И Лине пришлось поднять голову.

– Ты меня не узнаешь? – с ухмылкой на лице спросил Герман, и, подойдя ближе к Лине, снял ее сумку с плеча, кому-то ее передал, а Лину заключая в объятия.

Она даже пискнуть не успела, как Герман, взяв ее за подбородок, поднял ее голову и, наклонившись, ворвался в ее приоткрытые губы своим жадным языком.

Его напор был таким властным, а объятия настолько крепкими и обволакивающими, что мир Лины сузился до рамок одного единственного мужчины. И ей показалось, что вокруг них абсолютная пустота и тишина. Герман прикрыл глаза, от удовольствия явно наслаждаясь своей сладкой девочкой. Он бы еще очень долго лишал ее воздуха и заставлял плавиться в своих руках, если бы не телефонный звонок, который он не имел права игнорировать.

Герман оторвался от нее и, подхватив под руку, ни слова не говоря, повел к джипу, в котором его уже ждали трое его людей, а сам вытащил телефон и ответил на звонок.