Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

Мэттью Уильямса в буквальном смысле сносит от входа в высокое здание телекомпании, куда он заявляется за пятнадцать минут до начала своего рабочего дня и больше чем за два часа до прихода остальных. На нем виснет Альфред и стискивает в своих непомерно сильных объятиях, так что кажется, кости сейчас пойдут тысячей трещин и раскрошатся под мощными ручищами лучшего друга. По Альфреду не скажешь, но этот альфа и впрямь очень сильный, хотя спортивным образом жизни похвастаться не может, напротив питается он в основном в фастфудах по дороге за нехваткой времени, а про фитнес-клубы и утреннюю зарядку думает чуть ли не с ужасом. Но активный образ жизни и тяга ко всяким приключениям не дают Альфреду набрать и пары килограмм, все сгорает на нем так же быстро, как и появляется, вместе с цепляющимися за пятую точку проблемами.

— Привет, Ал! — даже голос Мэтта звучит сдавлено и глухо, и все же он искренне рад видеть друга.

Двухнедельный перерыв, который дал им Оливер после окончания первого года съемок, наконец, подошел к концу и оказался все-таки слишком долгим для Мэтта. И если Джонс сразу заявил, что поедет тратить свой гонорар на теплых островах в компании сёрфинга, высоченных волн, тропических лесов и экзотической еды, то вот Уильямс предпочел провести время дома в окружении книг, кота, телевизора и неторопливых прогулок по вечерам. Друзья у него были, но, вот незадача, все близкие знакомые работали в студии.

— Дружище, мне столько нужно тебе рассказать! — Альфред, наконец, разжимает объятия, и Мэтт делает полный вдох. Ребра чуть ноют, но жаловаться на это Уильямс не будет ни за что, эти объятия давно стали привычными в их с Джонсом общении.

Не приходится и спрашивать, что Альфред забыл в студии так рано. Привычка рассказывать Мэтту обо всем первым плохо сочетается с природным нетерпением и шилом в пятой точке, а потому Джонс определенно вскочил сегодня на несколько часов раньше, чтобы с ходу все вывалить на друга. Они с Мэттом почти как братья. Оба выросли в стенах студии по вине родителей, оба неплохо сдружились на съемочной площадке, часто играли в детстве вместе и помогали старшим. Вот только если Альфред личность яркая и жаждущая к себе непомерного внимания, отчего он с ранних лет светился то в рекламе, то в коротких программах, то Мэттью привык быть в тени и организовывать успех друга.

К слову, именно организация и приводит Мэтта на работу настолько раньше остальных. Оливер как-то предлагал ему начинать работу чуть позже, но Уильямсу куда сподручнее проработать все заранее, чем метаться в поисках недостающего в последний момент. У них, конечно, не прямой эфир, и есть возможность отложить съемки, но Мэтта совсем не прельщает мысль задерживать и других сотрудников из-за собственной расхлябности. Впрочем, стоит отдать парню должное, такого еще ни разу не случалось по вине Уильямса.

Он и сейчас тщательно осматривает всю площадку и разметку на ней, проходит между рядов для массовки, проверяет состояние гримерки и, чуть поморщившись, вызывает уборщицу. И все это под громкие рассказы Альфреда об отдыхе. Джонс ни капли не мешает, просто вываливает на Мэтта все свои приключения за эти две недели и даже не требует ответа. Мэтт слушает очень внимательно, что не мешает ему с таким же вниманием поправлять вешалки в огромной комнате, отведенной под гардероб, сверяться с новым расписанием и вывешивать сценические костюмы ближе, чтобы Феликс не тратил потом много времени на поиск необходимого. К моменту, когда в студию подползают заспанный Гилберт и Доминик, у Мэтта уже готовы копии сегодняшних сценариев на всех и каждого и еще имеется парочка запасных для особо рассеянных. Все это лежит аккуратными стопочками на рабочих местах, а Мэтт пьет с Альфредом чай на местном кожаном диванчике.

— Ну что, готов к трудовым будням, Мэтти? — Гилберт плюхается рядом, пока Доминик идет за чашками кофе для себя и Байльшмидта. — Ты, к слову, пропустил приход новичка, — хмыкает он и треплет Уильямса по светлым волосам.

Мэттью смеется и уходит от прикосновений, отчего сползают с носа очки и веселеет взгляд. Он все еще слишком похож на ребенка внешне, особенно когда на лице нет этой задумчивой сосредоточенности, присущей ему во время работы.

— Еще бы, — радуется он и довольно раскидывается на диване, поправляя тонкую оправу на переносице. — А что на счет тебя, Гил? Признайся, ты даже не притрагивался вчера к настройке оборудования, — Мэтт смотрит с долей любопытства и проницательности.

Гилберт лишь почесывает затылок и тянется за своей кружкой.

— Да как-то все дела да дела были… — он виновато хмурится, отводит взгляд в сторону, будто пристыженный, но секундой позже уже хохочет и хлопает по коленям. — Черт, Мэтт, ты знаешь меня лучше, чем я сам! — улыбается он.

Уильямс чуть укоризненно качает головой, но злиться на Байльшмидта, как и вообще на кого-либо из их команды не получается.