Я невинность потерял в борделе

Деревня, где скучал Евгений,
Была прекрасный уголок.
Он в тот же день, без промедлений,
В кусты крестьянку поволок.

И, преуспев там в деле спором,

Спокойно вылез из куста.
Обвел свое именье взором,
Поссал и молвил: «Красота!»

Один среди своих владений,

Чтоб время с пользой проводить,
Решил настойчиво Евгений
Такой порядок учредить:

Велел он бабам всем собраться,

Пересчитал их лично сам,
Чтоб было легче разобраться,
Переписал всех по часам.

Бывало, он еще в постели,

Спросонок чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле
Ждет с нетерпеньем у крыльца.

В обед — еще и в ужин — тоже.

Да кто ж такое стерпит, Боже?
А наш Герой хоть и ослаб, —
Ебет и днем и ночью баб…

В соседстве с ним, и в ту же пору,

Другой помещик проживал.
Но тот такого бабам пору,
Как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский:

Столичный был, не деревенский —
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел «привет»:

Похуже баб, похуже водки —

Не дай нам Бог такой походки,
Какую сей лихой орёл
В блатной Москве себе обрел:

Он, избежав разврата Света,

Затянут был в разврат иной —
Его душа была согрета
Наркотика струей шальной.

Ширялся Вова понемногу,

Но парнем славным был, ей-богу!
И на природы тихий лон
Явился очень кстати он.

А наш Евгений в эту пору

От ебли частой изнемог,
Лежал один, задёрнув штору,
И уж смотреть на баб не мог.

Привычки с детства не имея

Без дел подолгу пребывать,
Нашел другую он затею:
Он начал крепко выпивать.

Что ж, выпить в меру — худа нету!

Но наш Герой был пьян до свету.
Из пистолета в туз лупил
И, как верблюд в пустыне, пил..

О вина, вина, вы давно ли

Служили идолом и мне?
Я пил подряд нектар, говно ли,
И думал: «Истина в вине!»

Её там не нашел покуда.

И сколько не пил — всё вотще.
И пусть не прячется, паскуда, —
Найду, коль есть она вообще…

Онегин с Ленским стали друга:

В часы свирепой зимней вьюги
Подолгу у огня сидят,
Ликёры пьют, за жизнь пиздят.

Но тут Онегин замечает,

Что Вовка Ленский отвечает
На все вопросы невпопад
И уж скорее сдуться рад.
И пьет уже едва, едва,
Послушаем-ка их слова:

— Постой, с кем время ты проводишь?

Или меня ты за нос водишь?
Скажи: ужель нашлась дыра? —
Тогда и мне искать пора!

— Ты угадал! Но только, только…

— Ну, тары-бары! Ну, народ!
Как звать чувиху эту? — Ольга!
— Что, не даёт? — Как не даёт?

— Ты, знать, не сильно, братец, просишь.

Постой, ведь ты меня не бросишь
На целый вечер одного?
Не ссы: добьемся своего!

Скажи: там есть еще одна:

Сестрица Ольги? Пусть бедна —
Сведи меня!
— Ты шутишь? Нету!
— Ты будешь тулить ту, я — эту.
Так что ж, мне можно собираться? .
И вот друзья уж рядом мчатся.

Но в этот день мои друзья

Не получили ни хуя,
За исключеньем угощенья.
И, рано попросив прощенья.

Летят домой дорогой краткой —

Мы их послушаем украдкой:
— Ну что, у Лариных хуйня?
— Напрасно поднял ты меня!

Ебать я никого не стану,

Тебе ж советую — Татьяну.
— Пошто так, милый друг мой Вова,
Баб понимаешь ты хуево.

Когда-то, в прежние года,

И я еб всех — была б пизда!
С годами гаснет жар в крови:
Теперь ебу лишь по любви…

Владимир сухо отвечал,

А после, во весь путь, молчал…

Меж тем двух ёбарей явленье

У Лариных произвело
На баб такое впечатленье,
Что у сестёр пизду свело.