Я невинность потерял в борделе

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Итак, она звалась Татьяной!
Грудь, ноги, жопка — без изъяна.
И этих ног счастливый плен
Мужской еще не видел член.

Вы думаете: не хотела

Она попробовать конца?
Хотела так, что аж потела
И изменялася с лица!

Но всё же, всё же… благовоспитанной была:

Романы про любовь искала,
Читала их, во сне спускала,
Но целку строго берегла…

Татьяна утром рано встала,

Пизду об лавку почесала
И села у окошка сечь,
Как Бобик Жучку будет влечь.

А Бобик Жучку шпарит раком,

Чего бояться им, собакам?
Лишь ветерок в листве шуршит
И улететь скорей спешит…

И думает с волненьем Таня:

Как это Бобик не устанет
Работать в этих скоростях?..
Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке
Кого-то тулить без оглядки…

Вот Бобик кончил, с Жучки слез —

И вместе с ней умчался в лес.
Татьяна у окна — одна
Осталась, горьких дум полна.

А что ж Онегин? С похмелюги

Рассолу выпил целый жбан,
(Нет средства лучше, верно, други?)
И курит топтанный долбан,

О долбаны, бычки, окурки,

Порой вы слаще сигарет.
Но мы не ценим вас, придурки,
И ценим — лишь когда вас нет.

Во рту — говно, курить охота,

А денег только пятачок.
И вдруг в углу находит кто-то
Полураздавленный бычок.

И крики радости, по праву,

Из глоток страждущих слышны!
Я честь пою, пою вам славу —
Бычки, окурки, долбаны!

Ещё кувшин рассолу просит.

И вдруг письмо служанка вносит.
Он распечатал, прочитал, —
Конец в штанах мгновенно встал.

Себя недолго Женя мучил

Раздумьем тягостным, и вновь,
Так как покой ему наскучил,
Вином в нем заиграла кровь.

В мечтах Татьяну он представил:

И так, и сяк её поставил,
Решил: сегодня ввечеру
Сию Татьяну отдеру.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ