Я никого не хотел убивать

Если в какое-то мгновение меня охватила неимоверная злость, то уже через секунду я понял, что само провидение было на моей стороне. Я уже много лет обманывал женщин и жил исключительно за их счёт, но никогда не выступал в роли хладнокровного убийцы. Я был способен обольстить почти любую красотку, потом выманить сотню тысяч рублей и навсегда исчезнуть из её жизни, окунувшись в пучину новой любвеобильной страсти. Но я не мог и предположить, что, совершив одно убийство, буду вынужден совершить другое. Инна Алексеевна Безымянная не только видела меня в своей коммунальной квартире, но и долгое время вела со мной дружескую беседу. Ей не составит особого труда досконально обрисовать мою внешность и дать иные немаловажные сведения, благодаря которым любому следователю будет несложно упрятать меня за решётку. В любом случае, отступать уже поздно. Если уж осмелился встать на путь преступления, то просто обязан пройти его до конца.

Я поставил пакет с драгоценностями у самого выхода и решительно открыл дверь.

— Где Танечка? — спросила Безымянная. — Заглянула в её комнату, там никого нет. Так и подумала, что вы с ней у Ивана Никанорыча.

— Зашли бы… — стараясь быть простодушным, сказал я.

— Извините! Не испытываю удовольствия глазеть на покойника.

— Татьяна Зиновьевна разбирается в его вещах, — сказал я, заранее предвидя её вопрос.

— Видимо всерьёз решила заняться стиркой? — изумилась Безымянная.

— Хочет подобрать что-нибудь из приличной одежды, чтобы было в чём похоронить.

— Мало он ей гадостей наделал! — недовольно пробурчала Инна Алексеевна.

— Значит, окончательно не отбил желание у Татьяны Зиновьевны делать людям добро, — подметил я.

Безымянная выпустила порцию табачного дыма и назидательно произнесла:

— Разве она не знает, что в комнате убитого человека нельзя ничего трогать. Ведь криминалисты будут проводить тщательный осмотр места преступления…

Эта дотошная любительница детективных романов слишком много знала. Я даже испугался, что она может поспешно войти в комнату Ивана Никаноровича. Совершить очередное убийство я как то не был готов. В принципе, я ещё не отошёл от первого преступления и не мог сразу приступить ко второму. Во всяком случае, мне необходим психологический настрой. Я боялся, что, обнаружив окровавленный труп своей подруги, Безымянная вряд ли станет расспрашивать о причине её смерти и уж тем более, на фоне двух мёртвых тел, не станет разговаривать со мной насчёт дележа найденных сокровищ. Она неизбежно устроит истерику и начнёт кричать во всю мощь своего голоса. Я ни в коем случае не должен позволить ей обнаружить Татьяну, прежде чем вновь буду готов пойти на убийство.

— Танечка! — громко позвала она. — Выходи немедленно! Нечего там делать…

— Не отвлекайте её, — как можно спокойнее сказал я. — Ваша сердобольная соседка всё равно половину шкафа переворошила…

Произнося эти слова, я заметил, что Инна Алексеевна пристально смотрела на нижнюю часть моей осенней куртки. Я машинально проследил за её взглядом. Из правого бокового кармана предательски свисала золотая цепочка.

— Моя жена попросила зайти в ювелирную мастерскую и укоротить на несколько звеньев, а я её чуть не потерял, — экспромтом выдал я. — Показывал Татьяне Зиновьевне, она подсказала хорошего мастера.

— Интересно, откуда Танечка может знать хорошего ювелира? У неё никогда не было драгоценностей… — подметила Безымянная.

Лёгким движением руки я убрал цепочку вглубь кармана, который застегнул на молнию. Затем натянуто улыбнулся и рассудительно произнёс:

— Золотых украшений у неё, может, и не было, но ведь это не значит, что она не могла быть знакома с ювелирным мастером.

Инна Алексеевна вновь покосилась на мой накладной карман. Вряд ли она могла подумать, будто я что-то взял из комнаты Ивана Никаноровича, но, тем не менее, была весьма озадачена. Заметив, что она собирается вновь окликнуть Лихачёву, я поспешно её опередил.

— Татьяна Зиновьевна! — повышенным тоном произнёс я. — У вас ещё будет предостаточно времени и уйма возможностей выбрать покойному подходящую одежду для похорон. Да и мне уже пора уходить…

По вполне естественной причине не услышав ответ, я сразу обратился к Инне Алексеевне.

— Делать ей больше нечего, как умершему соседу штаны и грязную рубаху стирать! — наигранно возмутился я.

— Если понадобится, то я ей помогу, — заверила Безымянная. — Возможно, она в чём-то права. Каким бы Иван Никанорыч паршивцем ни был, а всё ж человек…

Я отлично понимал, что долго стоять в прихожей неблагоразумно с моей стороны. Либо вместе с Инной Алексеевной я должен пройти на кухню, либо бесцеремонно напроситься к ней в гости. В любом случае, я ещё не был морально настроен на второе убийство.

— Обижают нас мужчины, а нам всё равно вас, непутёвых, жалко. Постоянно прощаем все обиды и унижения, — не подозревая о моих коварных замыслах, сказала Безымянная.