Я, Николай II... Верховный Главнокомандующий (СИ)

Не знаю, как его кликал прежний самодержец – Реципиент мой: может «Труппиком» или «Труппаком», может – «Алойзиком», но я тут же, стал величать своего камер-лакея на русский лад - «Алексеем Егоровичем» и, мы с ним сразу же подружились.

Рисунок 14. Камер - лакей (камергенер) последнего российского императора, полковник Алексей Егорович Трупп.

Из принесённого мне вороха новенького обмундирования я выбрал и облачился в английский офицерский френч, носящийся с белой рубашкой и галстуком и бриджи такого же происхождения.

- У Вашего Величества хороший вкус! – одобрил смену имиджа мой личный гардеробщик, сияя всеми тридцатью двумя здоровыми зубами, с непередаваемым латышским акцентом.

Всё остальное было вполне отечественное: фуражка из парадного обмундирования офицера-лётчика, чёрного сукна с околышем из чёрного же бархата и козырьком из чёрной, лакированной кожи. Обувь тоже выбрал «авиационную»: чёрные, укороченные сапоги и довеском к ним краги…

Вот только верхней одежды - кожаной куртки лётчика подходящего размера не нашлось и, я одел бушлат офицера подразделений бронеавтомобилей Императорской Армии. Он несколько отличался от первой стилем. Так, на куртках авиаторов имелись блестящие металлические пуговицы, а на воротнике - подкладка из черной ткани с оранжевым кантом. Бушлаты водителей имперских броневиков же, застёгивались на обычные пуговицы, а воротник не имел подкладки из ткани. В остальном же, их хрен различишь!

Попозже, что-нибудь «своё» придумаем, а пока походим так!

Пока целый коллектив портных под руководством Труппа перешивал погоны и пуговицы - ушивая и подгоняя, подобрал себе поясную офицерскую портупею, шарф и револьверный шнур. Ну, а вместо вышедшей из моды сабли, повесил на пояс флотский кортик с обоюдоострым клинком, найденный у себя в купе-кабинете.

Все ордена – как свои, так и недавний «трофей» от министра двора, я подумав, швырнул в один из закрывающихся на ключ ящиков письменного стола: не заслужил я их ещё!

Кстати, надо будет подсуетиться насчёт сейфа понадёжнее…

Ещё раз полюбовался собой в зеркало…

ВСЁ!!!

Я готов исполнять обязанности «хозяина Земли Русской»!

Вот только с часами какая-то лабуда вышла… В какой карман я не пристраивал массивную «луковицу» Павла Буре, всё не то казалось – не на месте. В конце концов, я сунул эти карманные часы в руку своему «флигелю»:

- Обменяйте их на наручные часы, господин генерал. Срок – до завтра.

- Вы хотели сказать: «траншейные часы[15]», Ваше Импер...

- Мне надо, чтоб на руке они носились, понятно?

- Так точно, Ваше…

- Тогда выполнять!

- Слушаюсь!

Кстати, по тому, как к нему обращались, я узнал фамилию моего флигель-адъютанта. Это, действительно – Мордвинов[16]. Вроде, ничего плохого про него, я «там» не читал… Хорошего правда, тоже – должно быть, при моём Реципиенте он себя никак не проявил.

Хотя, постой-ка…

Точно!

Вспомнил, что флигель-адъютант Мордвинов, имел «амплуа» шута у детей моего Реципиента - особенно у четырех дочерей. Его любили разыграть, поиздеваться, подшутить каким либо образом… Не завидую! По опыту прежней жизни, отлично знаю - какими изобретательными и жестокими могут быть дети, особенно подростки и, особенно - если они чувствуют полную безнаказанность! Приходилось читать и, об проделках наследника Алексея - уже довольно-таки великовозрастного балбеса, над седовласыми генералами Ставки…

Ненавижу малолетних мажоров!

По моему прежнему опыту руководите, за каждым «кнутом» должен следовать «пряник». Поэтому, как можно ласковей говорю своему «генсеку»:

- Я скоро поеду в Главную Квартиру - к Алексееву, Анатолий Александрович… А Вы пока отдыхайте и, за время моего отсутствия, оформите все бумаги на себя. Вернувшись, я хочу лицезреть Вас уже в генеральских погонах!

В глазах бывшего «флигеля» а ныне – Генерального Секретаря, на долю секунды вспыхнула искорка негасимой любви к своему Императору…

***************************************************************************************************

[1]Служба флигель-адъютантов при Дворе шла по суточному графику. Дежурство продолжалось 24 часа. Они присутствовали при ежедневном разводе дворцового караула, принимая от караула «пароль»43 и сообщая его императору. Дежурные флигель-адъютанты обеспечивали «связь» царя и народа, собирая прошения у лиц, присутствовавших у дворца при разводе караула. Это делалось для того, чтобы «Государь Император не был останавливаем просителями».

[2]«Трепов для меня незаменимый, своего рода секретарь. Он опытен, умен и осторожен в советах. Я ему даю читать толстые записки от Витте и затем он мне их докладывает скоро и ясно. Это, конечно, секрет для всех!», - из записки вдовствующей императрице-матери Марии Федоровне.

[3]Первый завтрак подавался в личные покои. Он состоял из чая, кофе или шоколада – по выбору, приносились также масло и хлеб – домашней выпечки, булочки или сладкий хлеб. Можно было заказать ветчину, яйца и бекон.

Завтрак подавали в полдень. Вся свита завтракала за одним столом с государем. Все должны были являться в столовую за пять минут до начала завтрака.