Я обещаю тебе свободу

Вопрос стоял так: принести новую порцию или нет. Принести – значит выкинуть содержимое первой тарелки в мусорное ведро. Это перевод продуктов и рабочего времени повара. Не считая стоимости приготовления. И все из-за какой-то ерунды. Совершенно нелогично: в наших широтах вероятность того, что муха является переносчиком болезни, стремится к нулю. А уж если она мертвая, значит это и вовсе исключено. То есть просьба клиента совершенно не обоснованна…

В школе, будучи подростком, я готовила доклад о мухах к уроку биологии. Я тогда с упоением собирала информацию об этих насекомых. Прошли годы, а я помнила найденное самостоятельно куда лучше, чем то, что рассказывал учитель.

Мои мысли прервал телефонный звонок. Это был Ален, приятель из налоговой.

– Есть новая информация о том типе, которому принадлежит здание твоего братства.

– Это не мое братство.

– Не важно. В общем, Моэмэн Малуф – гражданин Египта, зарегистрирован в Избат Сакине, недалеко от Александрии.

– Что-то еще?

– Это все, что я нашел. Больше ничего не нарыть.

– Спасибо большое, Ален.

Не успела я повесить трубку, как Катель ворвалась в кабинет, даже не постучав:

– Все, хватит отсиживаться! Клиент кричит на весь ресторан!

Я нехотя поднялась и отправилась на место казни.

При мысли о человеке, неспособном мыслить рационально, я загнала свои чувства еще глубже, чтобы даже не замечать их.

Факты и логика – вот мои спасательные круги.

Я издалека увидела клиента – светловолосого мужчину лет сорока, в бежевом пиджаке и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он сидел за небольшим столом напротив своего более молодого товарища. Судя по красному лицу, он был в ярости, совершенно неуместной для такой ситуации.

Факты. Логика.

– Добрый день, месье.

– Это вы управляющая? – спросил он с бельгийским акцентом.

– Да.

– В моей тарелке дохлая муха, – почти крикнул он, показывая пальцем на насекомое. – Ваш официант отказывается менять блюдо, это просто неслыханно!

Очень явный бельгийский акцент. Видимо, он из Намюра.

– В нашем регионе у новокрылых насекомых период размножения приходится на летнее время, что объясняет их повышенное количество в помещениях с открытыми дверями или окнами. Рестораны не являются исключением…

– Но вы должны следить за тем, чтобы они не попадали в пищу! Это же просто отвратительно!

– Она не грязная. Если вы посмотрите внимательно, – сказала я, показывая на муху, – то увидите, что это не scathophaga furcate, более известная под просторечным названием «навозная муха», а musca domestica, иначе говоря «домашняя муха», которая не имеет привычки садиться ни на экскременты, ни…

– Но это все равно ни в какие ворота не лезет! Ваш повар должен смотреть, что готовит! И потом, мухи откладывают яйца!

Чем громче он возмущался, тем больше я отстранялась, превращаясь в бесстрастного наблюдателя. Впервые в жизни я видела, чтобы бельгиец так сильно злился.

– Это невозможно. Мы готовим только самое свежее мясо, а мухи имеют обыкновение откладывать яйца в то, которое находится на последней стадии разложения. Вы сами можете в этом убедиться, – сказала я, поднося тарелку к его лицу, – здесь нет ни следа яиц.

– Они могли смешаться с едой, пока ее готовили…

– В таком случае вы точно ничем не рискуете. Если высокая температура разрушила их, значит личинки не смогут вылупиться в вашем кишечнике.

– Вы что, издеваетесь? – взорвался он, вскакивая и оглядываясь вокруг, словно призывая в свидетели остальных посетителей ресторана.

Я недоумевала, как взрослый человек мог так глупо себя вести.

В этот момент Натан, стоявший все это время поодаль, молчаливый и полный достоинства, вмешался в разговор:

– Позволю себе заметить, я уже указывал на тот факт, что муха не выглядит поджаренной, а значит, она попала в тарелку после приготовления. Это снимает всякую ответственность с повара.

Довод Натана заинтересовал меня.

Я поднесла тарелку поближе и внимательно рассмотрела насекомое:

– Так и есть. Муха не подвергалась термической обработке.

– Но это не значит, что нужно подкидывать ее ко мне в тарелку!

– Я очень сожалею, месье. Французское законодательство не запрещает мухам ни садиться на тарелки, ни даже умирать в них.

* * *

Ровно в двадцать три часа я вошла в кафе «Негоцианты». Несмотря на поздний час, роскошный зал был заполнен на две трети. Много молодых пар и несколько пожилых людей. На соседнем столике лежала забытая кем-то газета. Чтобы скоротать время в ожидании кузины, я взяла ее и погрузилась в чтение.

Бертиль влетела в ресторан со стремительностью бильярдного шара и закричала так, что все посетители обернулись:

– Сибилла! Сибилла, ну наконец-то!

Я тут же отключила эмоции, чтобы этот неуправляемый поток восклицаний не захлестнул меня. Только интеллект, только работа мозга… Держаться списка тем и ни в коем случае не выдать себя.

Она оглушительно поцеловала меня и стиснула так, что у меня чуть ребра не хрустнули.

– Как твои дела? – набросилась она. – Рассказывай! Я хочу все знать!