Читаем Я обязательно спасу Тот (СИ) полностью

Ближе к центру люди стали появляться. Машины ползают, будто черепахи, а не мелькают рядом, как обычно, словно молнии.

Людей мало, почти все идут молча. Кто-то держит кого-то за руку, гремят пакеты. Изредка мимо проходят местные пьяницы.

На меня накатывает грусть.

- Давай напьемся. - предлагаю я.

- Давай. - поддерживает Мел и я наконец обращаю внимание на то, что она совершенно опустошена.

Мы идем в ближайший бар. На пути мне встречается высокий рыжеволосый парень, одетый в какую-то непонятную майку и джинсы. Лицо у него достаточно симпатичное, с большими и необычными глазами. И цвет глаз яркий очень - на нём явно цветные линзы. Мы сталкиваемся с ним, извиняемся и расходимся. Я - в бар, а он - на парковку.

Спустя пару часов мы выходим из бара. Мы с Мел идем на парковку, как тут нам встречается всё тот же рыжий парень. Только теперь весь в крови, каких-то непонятных царапинах и с синяком под глазом.

Мел даже не обращает внимание на его странное поведение, а я вот, видимо, до сих пор не привыкшая к раненным на улице, бесстрашно подхожу к юноше и спрашиваю, не нужна ли ему помощь. Этот парень вздрагивает и опускает на меня взгляд, видимо, только сейчас заметив, что он не один и его видят другие.

- Нет, спасибо. - с иностранным акцентом говорит он, почесав патлатый затылок. - Всё в порядке.

- Уверен? - спрашиваю я, приподняв одну бровь. Юноша улыбается. От его улыбки у меня по коже проходит мороз.

- Абсолютно. - понизив голос до шепота, говорит он. Парень немного склоняется вниз, к моему лицу, и трогает мои волосы. Я отшатываюсь.

- Курт! - кричит кто-то. К парню буквально подбегает его точная копия. - Что с тобой... Ох, черт!

Подошедший парень, явно брат этого Курта смотрит на меня удивленно и слегка встревоженно.

- Извини, что потревожили. - только и говорит он, схватив брата за локоть. - Только полицию не вызывай, пожалуйста. Мы сами всё разрулим.

- Я поняла. - говорю я, сразу же возвращаясь к Мел. В спину мне доносится тихое, едва слышное: "Ты видел? Это восхитительно".


***

Вернувшись в квартиру, мы с Мел переодеваемся и приводим

себя в порядок. Девушка уходит в душ, а я роюсь в своих вещах. Никак не могу найти любимый нож.

- Хей, Мел! - кричу я. - Ты нож не видела?

- Что-о? - орет Тот из душа. Я отмахиваюсь, тихо чертыхаясь себе под нос. Подойдя к чемодану подруги, я открываю его и забираюсь в боковой карман, где она чаще всего держит оружие. Правда, мне приходится тут же одернуть руку, потому что на месте ножа я касаюсь какой-то колбу.

- Лишь бы антибиотики. - шепчу я. Взяв одну из колб в руки, я разглядываю её, прекрасно понимая что в ней.

Мел выходит из душа, завернутая в полотенце. Девушка замирает в дверях, глядя на то, как я медленно поднимаюсь на ноги.

- Что же ты наделала. - говорю я, - Что же ты натворила...



Глава 25. Льется молодая кровь


Эван Майклсон

Влюбиться ещё раз - идиотизм. Я даже не думал, что такое возможно.

Я иду по ночной улице, слабо освещённой фонарями. Меж пальцами зажата сигарета, которую иногда подношу к губам, чтобы сделать затяжку. Без Неё рядом я даже не могу дышать, не то, что курить. В голове полный хаос. Неясно, куда я направляюсь. Интересно, а куда сейчас направляется Она? Поехала ли к побережью, как я советовал?

Запускаю руку в карман и достаю телефон. Для чего-то несколько минут смотрю на дисплей, чуть не спотыкаясь о камень на асфальте. Нет, Она не звонила. Что ж, это предсказуемо. Да и на что я рассчитывал? Сколько Ей там лет? Шестнадцать, семнадцать? В общем, похуй. В таком возрасте девочки каждую неделю влюбляются в новых парней. Тем более, я никогда старался не давать ей повода надеяться на большее между нами. Просто хотелось, чтобы она знала, что я всегда буду рядом, даже если между нами пролегают сотни и тысячи километров.

Моё внимание привлекает неоновая вывеска. Яркий свет неприятно бьет по глазам и я щурюсь, прикрывая лицо ладонью. Наконец, адаптировавшись, среди странного витиеватого шрифта я различаю надпись "тату-салон". Стоит зайти.


***

Я незаметно потираю рёбра сквозь ткань футболки, глядя на своего собеседника поверх бокала с каким-то пойлом, что так настойчиво пыталась мне всучить его секретарша. Было уже скучно. Да, я слышал о нем раньше, а он слышал обо мне. Джерард. Лучше Аларика, но тот ещё дурак. В глубине души я ненавидел таких, как они, но любил брать от них деньги. В конечном итоге их жизни когда-нибудь тоже окажутся в моих руках, так что пусть платят, пока могут. Но Джерард знает, как меня заинтересовать. Молодец. Интересно, как он разнюхал о наших взаимоотношениях с мальчонкой? В прочем, плевать.

Можешь прощаться с жизнью, Майкл Парсон.


***

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория праздного класса
Теория праздного класса

Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы». Первую группу Веблен рассматривал как реакционную и вредную для общества и считал необходимым отстранить ее от материального производства. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и всем обществом производственно-технической интеллигенции. Автор выступал с резкой критикой капитализма, финансовой олигархии, праздного класса. В русском переводе публикуется впервые.Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов в области буржуазных экономических теорий.

Торстейн Веблен

Экономика / История / Прочая старинная литература / Финансы и бизнес / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги