Читаем Я обязательно спасу Тот (СИ) полностью

Мои волосы треплет ветер. На оголенных участках кожи выразительно ощущаются мелкие холодные капли. От боли в голове перед глазами мелькают разноцветные фигуры, тело обдает жаром и только теперь, спустя долгое время, я замечаю, как сильно болят и горят руки.

Я выпускаю пистолет из рук и опускаюсь на колени. Пытаюсь отдышаться, обхватываю себя руками и опускаю голову.


" - Беги, Люси! - изо всех сил кричу я. - Беги!

- Скорее, Люси, скорее!

- Давай, еще чуть-чуть осталось!

Девушка едва успевает выбежать из здания, когда земля содрогается от взрыва. В воздух поднимается облако пыли, щепок и прочего мусора. Я закрываю голову рукой, возле меня, прижимаясь к стене, сидят остальные. Затем мы поднимаемся на ноги и выглядываем в поле. Все бегут к лежащей на земле Люси.

Я, парализованная, не могу сдвинуться с места.

Что это? Что это за херня? Руки, ноги, голова... Какая-то неправильная голова. Форма неправильная. А это что?

- Никакой полиции. - слышу я чей-то голос откуда-то сверху. Винсент стоит надо мной абсолютно чистый, без единой царапины. Грудь то вздымается, то опускается от тяжелого дыхания, его лицо немного покраснело от бега. - Что это был за взрыв? Вы подорвали всё к чертям?

Я открываю и закрываю рот, не в силах произнести и звука. Винс непонимающе смотрит на меня, оглядывается по сторонам. Его взгляд цепляется за спины наших, сидящих на корточках у тела девушки. Затем один силуэт вытягивается, поднимаясь на ноги, Мел оборачивается, закрыв рот рукой. Кто-то запускает руку в волосы и поднимается с земли вслед за моей подругой.

Мы вдвоем подбегаем к остальным.

О Боже...

К горлу подкатывает тошнота, я подавляю рвотный позыв и жмурюсь.

У неё нет челюсти. Боже, у Люси нет челюсти...

- Вокруг было много крови, - говорю я на приеме у психиатра, свободно откидываясь на мягкую спинку кресла, и провожу кончиками длинных пальцев по мягкой обивке подлокотника. - У Люси не было нижней половины лица. Она захлебывалась кровью.

- Кто первым вызвал скорую?

- Не помню. Это точно была не я.

- Почему ты не вызвала скорую, Брук? - мягко интересуется у меня мужчина. - У тебя был телефон?

- Был. Но была и причина. - кратко отвечаю я, постукивая кончиками пальцев по колену, обтянутому порванными колготками. - Я думала, что она умрет. Точнее, что она умрет в любом случае и нет смысла оттягивать этот момент. В больнице или сейчас? Врачи сделают ей больно, продолжат эти мучения... Кто же знал, что она останется жива.

Доктор сдержанно кашляет в кулак.

- Что в этот момент делал Винсент?

... В этот момент он резко подается вперед, обезумевшими глазами глядя на лужу крови. Луи хватает его и заламывает руки за спину, Эндрю стальной хваткой сжимает плечи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория праздного класса
Теория праздного класса

Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы». Первую группу Веблен рассматривал как реакционную и вредную для общества и считал необходимым отстранить ее от материального производства. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и всем обществом производственно-технической интеллигенции. Автор выступал с резкой критикой капитализма, финансовой олигархии, праздного класса. В русском переводе публикуется впервые.Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов в области буржуазных экономических теорий.

Торстейн Веблен

История / Прочая старинная литература / Финансы и бизнес / Древние книги / Экономика
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги