Я обязательно вернусь

— Обидно было бы уходить порожняком. Столько времени ушло на переход, и все впустую? Не может быть чтоб «пеструшки» здесь не стало. Всегда тут мужики делали по два, а то и по три плана. Нынче как проклятье, даже для экспоната не поймали, наверное, вся рыба ушла на глубину. Ни одного косяка не показал эхолот, — хмурились рыбаки, собравшись в кают-компании. Настроение у людей было мрачное. Все продрогли, ждали утра. Но и оно не дало ожидаемого. Над морем повис густой туман. Капитаны не на шутку встревожились. При такой видимости не исключены столкновения судов, этого опасались все. Но и простаивать не хотели. Слишком дорожили временем. Рыбаки не уходили с палубы. Все ждали уловов. Но их не было. С каждым днем усиливалось раздражение. Прошла неделя, а потепления не наступало. Ни одного косяка селедки не увидели и не поймали. Все шестнадцать судов теряли время. И надежды на большие уловы растаяли, как мираж.

— Ну что, ребята, мы завтра уходим. Надоело цедить море и терять время. Вернемся к своим «банкам», на свой промысел, или пойдем в Бристоль. Слушали сводки по рации, там неплохие уловы берут. Мужики довольны. Может, и мы успеем наверстать свое, — говорил Михалыч. И рыбаки поддержали.

А ночью Прохору стало плохо. Внезапно поднялась температура, и резкая боль внизу живота свалила человека. Когда вызвали врача с плавбазы, тот быстро определил резкий приступ аппендицита.

— Срочно оперировать! Иначе можете потерять человека! Времени в запасе мало! — сказал врач капитану, и связался с диспетчером порта, а через час Прохора забрала санавиация, вертолет прямо с борта сейнера доставил человека во двор больницы, а еще через полчаса рыбак уже лежал на операционном столе.

Вокруг него суетились люди во всем белом. Они о чем-то говорили, но Прохор не понимал. Ни слова о рыбе, погоде. Чего им надо? — не понимал человек. Временами он терял сознание. Аппендицит проперфорировал прямо в руке хирурга и тот, глянув в лицо Прохору, сказал, что тот родился «в рубашке». Лишь на третий день после операции объяснил, что могло случиться с рыбаком, опоздай он хоть на минуту.

— Вас кто-нибудь ждет на берегу? — спросил врач, приподняв очки.

— Наверное, ждет. Во всяком случае, обещала, — ответил Прошка неуверенно.

— Ее молитва вас спасла, — тихо улыбнулся врач. Он знал, что теперь рыбак вне опасности.

А Прошку терзали свои заботы. Он думал, где теперь его сейнер?

— Конечно, ждать не станут, это и ежу понятно. Но где они теперь? Пошли в Бристоль к берегам Канады, а может, в своих водах остались ловить? И надо же так некстати прижучил аппендицит! Как теперь догоню своих, где? Ладно бы в своей акватории, попутно подбросят, а если в Бристоле, как туда попаду? Скоро не получится! — переживает человек.

— Вы меньше расстраивайтесь. Что это с вами? Посмотрите, какое воспаление пошло, и температура держится высокая! Вы вставали, ходили по палате, по коридору? — встревожился врач, назначил анализы. А еще через три дня пришлось делать повторное вскрытие, где выяснилось, что при первой операции врач и хирургическая сестра не убрали ножницы, забыли их в животе у Прохора, они и дали рецидив. Вместо недели человек пролежал в больнице целый месяц. Хорошо, что операцию ему сделали в своей сахалинской больнице и капитан сейнера, постоянно осведомляясь о здоровье рыбака, просил медиков передать человеку, чтоб он не волновался, ведь лов они ведут в своем квадрате и найти их будет несложно. Но врачи забывали передать Прошке столь необходимые для него сведения. И человек терялся в догадках, почему его бросили и забыли? Может, что-то случилось с судном, и его не хотят расстраивать?

Как назло врачи запретили человеку вставать и словно на привязи держали в постели, пугали нежелательными последствиями.

Прошка от них устал больше, чем от болезни. И однажды ночью, не выдержав, сбежал из больницы, пришел в диспетчерскую с одним вопросом:

— Где мое судно?

— Тебе каждый день говорили! Или у медиков мозги заклинило? Трудно им было передать? — удивились диспетчеры неподдельно.

— Завтра в шесть к ним буксир пойдет и тебя прихватит попутно. Продукты повезут, какие заказали. Тебе в общагу идти нет смысла. Смотри, уже два часа ночи. Пока доберешься, час потеряешь, да на обратный путь уйдет не меньше. Лучше иди на склады, там тебе сыщут место. У нас не отдохнешь, вечный шум, крики, сам знаешь. А там сыщут теплый, тихий угол, где сторожа спят. Потесни какую-нибудь бабеху! — смеялись недвусмысленно. Прохор не обратил внимания на эти намеки. Но совета послушался.

— Эй, Прошка! Чего тебя черти носят среди ночи? — окликнула охранница склада.

— Ищу, где отдохнуть смогу до шести утра!

— Рули ко мне! Я как раз обогреватель включила. Не примерзнешь к топчану!

— А он меня выдержит?

— Ой, уморил! Да мой топчан и обоих выдержит не охнув! — рассмеялась баба, открыв перед Прохором двери склада. Пропустив мужика впереди себя, закрыла двери на крючок и, указав Прошке на топчан, спросила:

— Небось, жрать хочешь?