Я, они и тьма

Блеснуло в траве металлом. Осознанная мысль прошила Дерека, немного отрезвила. Настолько, что он смог протянуть руку к этому металлическому, блестящему, и крепко сжать жало ядовитой мухи, которая осталась незамеченной. Боль прошила тело острым, жгучим разрядом, сознание уплывало, а вместе с ним притихла его наглая, жестокая тьма. Поделом ей. Он больше никогда, никогда не позволит ей вырваться наружу.

Дерек Ват Йет победно улыбнулся и отключился. Пусть теперь лекари поработают.

***

Император Дигона вкачивал чистую, сырую магию в предметы почти без отдыха, яростно, и даже не замечал, как эта магия ухает в очередные изделия его мастеров, словно в бездонный колодец. Он не видел, не хотел видеть, что источник уже не доверчиво, а нехотя, с опаской дарит ему свою магию и каждый раз подолгу восстанавливается, притухая и переставая искриться.

Но Пилию было на это плевать. Он торжествовал. Всего неделя – и результаты потрясали. Тирой повис на волоске, а за ним рухнут другие сопредельные страны – одна за одной. Так же, как некогда рухнул Дигон.

Капилляры в глазах императора лопались от напряжения. Он не спал или же спал очень мало, урывками, почти не ел. Все его мысли и устремления были нацелены на месть и мировое господство, но расплачивался за свои мечты не только он. В имперской мастерской то и дело было слышно, как падает очередной стул: это теряли сознание от усталости артефакторы. Теперь в мастерских пахло не только разогретым металлом, но и травами, подстегивающими работоспособность. Но простой люд не роптал. Благодаря хорошему рекламному пиару Пилий стал чуть ли не супергероем, который спас народ от опасной магии чужих богов и теперь получил их силу.

В критическое мышление в Дигоне не очень умели, и версия пришлась ко двору. А новые «оружейные» артефакты, переполненные магией, дрожащие от нетерпения, отлично работали как доказательство крутости императора. Да и арефакторы, мастера и подмастерья распространяли свои слухи, очень лесные для Императора. Этому способствовало и то, что силу от источника не получал больше никто, кроме Пилия. Ей, этой силе, этой магии, надо было открыться, позволить ей войти в себя. Доверчивая магия Шестнадцати требовала того же и от того, кого благодетельствовала. А дигонцы и доверие к чуждому и новому – не самое лучшее сочетание. Только император интуитивно, каким-то чудом понял, что надо делать.

Конечно, сказать, что кроме императора никто не пробовал «отпить из источника», было бы неверно. Пытались, особенно охранники и шпионы, от которых, впрочем, Пилий быстро избавился.

Только ничего не вышло. Люди боялись прохлады магии и подсознательно закрывались от нее.

Вот и получилось, что император взял на себя колоссальную нагрузку в одиночку. Поэтому от усталости он не сразу правильно отреагировал, когда снаружи послышались взрывы. Даже поначалу и не понял, что случилось, наделяя магией очередную партию ядовитых мух – очень уж понравилось ему это оружие. Целенаправленная отравленная смерть.

– Горит! Горит! – закричал вдруг кто-то из мастеров в открытой части помещения. К нему уже бежали со всей мастерской.

– Дом!

– Жена!

– Мой дом горит!

– Магазин! Магазин! Моя лавка!

Крики становились громче, и Пилий, раздраженно оторвав красные, воспаленные глаза от звонко жужжащего горшка, быстрым нервным шагом подошел к окну.

С неба одна за одной сыпались железные птицы Тироя. Они кружились в небе тяжелыми стаями, и раз в секунду одна из них пикировала на землю сверкающей быстрой линией, чтобы взорваться с негромким хлопком. Дворец, дома знати, парки и сады, базарная площадь, магазинчики и мастерские… Развалины стен, проломленные крыши, выбитые стекла… Улицы начали заполоняться огнем, дымом и криками людей. Имперская мастерская тоже опустела – кричащие, плачущие люди плевать хотели и на императора, и на его приказы. Они спешили туда, где были их родные и близкие, спешили узнать, кто сегодня остался вдовцом или сиротой.

Один из взрывов послышался совсем близко, и мастера отхлынули от входа, который сразу же завалило. Крики, плач – кого-то завалило камнем, кому-то отдавило руку.

– Тирой… Быстро! В подвалы! Ты – неси все вниз! – скипнул зубами Пилий. Он злости его глаза стали косить еще сильнее, и никто не мог понять, к кому он обращается.

– Живее!

От него потянуло очень горячей яростной магией, в которой даже, если принюхаться, ощущался запах подожженных прелых листьев. Так пахнет в деревнях или в дачных поселках осенью, когда люди начинают сжигать листву и траву.

Сразу трое мастеров кинулись выполнять приказ своего императора. Остальные утихли. Смолкли причитания и крики. Действительно, в подвале безопасно, и наружу не выйти. Император прав. В подвал, чтобы сохранить жизнь, а потом, когда все утихнет, можно будет выбраться наружу.