Я, они и тьма

Ват Йет такой заботливостью не отличался, таская меня всюду за собой и вынуждая его защищать от нападений железной пакости. Кормился сам он как попало, порой забывая есть по два-три дня – его магия такое позволяла. А мне приходилось самой добывать себе пропитание. Нет, он не морил меня голодом, даже пару раз приносил мясо и какие-то булки, но вкусненького хотелось очень сильно. Сейчас же Ват Йет вынужденно меня оставил на Сава, чтобы заняться какими-то своими сверхсекретными делами. Дерек, мне кажется, даже зубами скрипнул, когда Сав мне приветливо улыбнулся.

У нас с Ват Йетом вообще были странные отношения. Я не могла понять ни себя, ни его.

Мои эмоции и чувства по отношению к Дереку сложно было хоть как-то разложить по полочкам, потому что в них было намешано всего и от тела Йолы, и от богини, которая испытывала к Ват Йету необъяснимую нежность и что-то вроде материнской любви. Почему и отчего такая любовь, я не понимала, а тьма молчала, не собираясь выходить со мной на контакт. Ну, не очень-то и хотелось.

На фоне всего этого я не могла воспринимать Ват Йета независимо. Тело тянуло к нему, в сердце, там, где холодило тьмой, копилась и зрела нежность, а разум холодно отсекал все лишние чувства. Но сказать, что он меня совсем не привлекал, было бы ошибкой. Я даже восхищалась его решительностью, холодностью и безэмоциональностью, тем, как он принимает решения, не сомневаясь в их правильности. Еще тем, что он был, несомненно, сильным человеком, пусть и равнодушным и холодным. До тех пор, пока совершенно случайно после последней атаки на Ват Йета (это были какие-то стремные птицы, которые сочились черной масляной гадостью) я не поймала его взгляд. Равнодушное чудовище? Стеклянные пуговицы? О нет. Он смотрел на меня с жаром, с жаждой, и я даже отступила на полшага назад, не ожидая такого. И на миг мне показалось, что его глаза потемнели. Не фигурально, нет. Они стали черными вместе с белком. Как у меня, когда тьма рвалась из меня. Но миг – и все исчезло.

Странно. Но я так уставала в последние дни, что мне было не анализа. После того случая, как тьма защитила Ват Йета от ядовитых железных мух, он далеко меня от себя не отпускал и правильно делал. Ну, для себя правильно. Император Дигона не оставлял попыток навредить ват Йету, отправляя новых чудовищ. И тьма каждый раз реагировала на прямую опасность. Всего таких атак было три, помимо самой первой, и всегда мое тело занимала богиня, чтобы черным защитным коконом опутать Дерека. Для этого она использовала все ресурсы моего организма, и я едва переставляла ноги. Уставала так, что едва могла соображать. А тьма защищала Ват Йета даже тогда, когда я спала – одно из нападений было ночью. Мало приятного…

Но Дерек, кажется, был доволен. Еще бы – ведь я была его щитом. Кстати, не только его.

Это было опять же при последнем нападении. Я, Сав и Ват Йет нашей тесной компанией сидели все в том же кабинете в императорском дворце. Было уже поздно, и я сидела в кресле, потихоньку засыпая, а мужчины что-то обсуждали вполголоса. В окно то и дело тихо стучали почтовые птицы, и этот звук напоминал мне редкие крупные капли дождя, которые срываются с карниза и падают на звонкий металл. Я уже улетала в сон, падая вслед за этим звуком, когда тьма внутри меня встревоженно собралась у сердца. Я открыла глаза. Все в порядке. Сав как раз открывал окно, чтобы впустить медную пташку.

– Закрой! – закричала я, вскакивая с кресла. Даже, скорее, кричала не я – тьма, которая снова завладела моим телом. Активизировалась.

Сав недоуменно обернулся ко мне, закрывая, однако, оконную створку. Но слишком поздно. В окно одна за одной влетели маленькие птицы. Острые перья из стали сверкнули при свете ламп, а со спин тварей стекала маслянистая черная гадость. Она капала с птичьих лапок, сея капли яда, которые прожигали бумаги на столе насквозь.

Тьма уже развернулась во всю меня, накидывая на Ват Йета черный кокон и вылавливая птиц одну за другой жгутами, но слишком медленно. Одна из птиц пролетела мимо Сава, черкнув его по лицу стальным, остро заточенным пером. Он вскрикнул, прижимая руку к щеке – видимо, перья были хорошенько смазаны ядом, потому что Сав застонал и покачнулся. А птица, развернувшись, растопорщилась, распушилась металлом.

– Падай! Берегись! – закричала я, неожиданно получив контроль над голосом, но поздно. От птицы отделились тонкие перья, которые напоминали острые миниатюрные дроты, и полетели в Сава.

– Спаси его! Ну! – закричала я, срывая голос.

И тьма послушалась. Черный жгут отбил все перья, свернул голову птице, которая и без того рассыпалась на глазах.

А Сав захрипел, держась за горло. Секунды текли медленно, размазано. В глазах троилось от напряжения – тьма хотела взять меня под контроль и полностью сосредоточиться на Ват Йете.

Твою-то мать!

– Быстро! Спаси его! Слышишь? Что хочешь сделаю! – прохрипела я, сдаваясь и отдавая тьме свое тело.