Я, опять я и еще раз я

У федералов и численность, и возможности, и оборудование совсем другое. Пожалуй, лучше оставить это им. Пусть заканчивают.

— К черту! Компьютер, вывести на экран зоны лабораторий одну за другой, начиная с самого высокого уровня секретности. Там есть лаборатории «Юнилэб», есть какие-то элементы мобильных структур. Все это части проекта, — тихо сказала она, когда на экране возникло новое изображение. — Но как разобрать, что тут где, если не взять под арест всю систему?

А это означало юридические баталии со всеми странами, где Айкон построил свои клиники. Плюс гражданские иски от персонала и пациентов.

— У них есть мобильные медпункты. Отличный способ перемещать выпускниц из школы в точку размещения. Надо будет проверить. Нобелевский лауреат, мать его так! Их закроют к чертям собачьим еще до того, как это закончится.

Ева повернулась, заслышав шаги в дверях, и увидела Шинед.

— Извини. Я тут немного заблудилась, услышала твой голос и пошла на него. Смотрю, ты работаешь. Я пыталась выскользнуть незаметно.

— Я просто размышляла вслух.

— Что ж, я и сама все время размышляю вслух.

— Вы не поехали с остальными?

— Нет, не поехала. Я осталась помочь моей дочери и невестке с их малышами. Ну вот, теперь они уснули, и я подумала: попробую сама найти ту прекрасную библиотеку, которую Рорк нам показывал раньше, возьму книгу и прилягу. Но я заблудилась, как Гретель в лесу.

— Что за Гретель?

— Сестра Гензеля. Это такая сказка.

— А, да. Я знала, только забыла. Я покажу вам библиотеку.

— Нет, не стоит беспокоиться. Я сама ее найду. Ты же работаешь.

— Все равно топчусь на месте.

— А можно мне посмотреть? Только на минутку.

— Что посмотреть?

— Полицейскую работу. Нет, я не такая кровожадная, как наш Шон, но все-таки мне интересно. Но это больше напоминает маленькую квартирку, а не кабинет полицейского.

— Честно говоря, Рорк вроде как скопировал мою прежнюю квартиру. Так он пытался заманить меня сюда, заставить меня переехать.

Шинед ласково улыбнулась.

— Умно. И очень мило. Я нахожу его и умным, и милым, хотя в нем чувствуется решительность и властность, даже жесткость. Ты хочешь, чтобы все мы убрались обратно в Клер, Ева? Говори, я не обижусь.

— Нет. Честное слово. Он… — Ева задумалась, не зная, как это выразить. — Он так рад, что вы приехали. Он редко теряется, но, когда речь заходит о вас, он растерян. Это касается всех вас. И особенно вас, Шинед. Мне кажется, он до сих пор горюет по матери и в глубине души винит себя в том, что с ней случилось.

— Горе — вещь естественная и, я думаю, даже необходимая. А вот чувство вины совершенно бесполезно и беспочвенно. Он же был еще младенцем!

— Она умерла ради него. Он так это видит, и так будет всегда. Поэтому ваш приезд… Особенно ваш, Шинед. Для него это очень много значит. Жаль, что я не умею все толком объяснить.

— Я так хотела приехать! Никогда не забуду, как он впервые приехал, как сидел у меня на кухне. Сын Шиобан! Я хотела… Нет, ты видишь, какая я глупая?

— Что случилось? — Ева страшно перепугалась, увидев слезы на глазах Шинед. — В чем дело?

— Я здесь. А в глубине души не перестаю думать, как обрадовалась бы сестра, доведись ей здесь побывать. Как она гордилась бы всем, чего достиг ее сын. Всем, что у него есть, всем, чем он стал. Хотела бы я отдать ей хоть час моей жизни, чтобы она могла стоять тут и говорить с его женой в их чудесном доме. Хотела бы, да не могу.

— Ну… я не знаю… но мне кажется, она была бы рада, что вы здесь. Я думаю, она была бы благодарна, что вы… ну… вы приняли его как родного.

— Ты все правильно сказала. Спасибо тебе. Я рада заменить ему мать, и мне грустно, что моя сестра так мало времени провела со своим сыном. У него наши глаза. Не цвет, я хочу сказать, а разрез. Так утешительно смотреть в его глаза и видеть, что это он унаследовал от нас. От нее. Надеюсь, ему приятно видеть ее во мне. Ну, все, хватит, не буду тебе больше мешать.

— Погодите. Погодите. — Ева задумалась. — Ваш брат, тот, что приехал сюда.

— Нед.

— Он ездил в Дублин искать сестру и ее сына.

— Да, ездил. — Суровая складка залегла возле губ Шинед. — И был избит чуть не до смерти за свои труды. Патрик Рорк. — Она едва не выплюнула это имя. — Полиция не могла нам помочь. Мы знали, что ее больше нет, нашей Шиобан. Мы знали, но у нас не было доказательств. Мы пытались найти его ради нее и чуть не потеряли Неда.

— Давайте предположим, что вы знали, где найти Рорка, когда он был ребенком, знали, как до него добраться, знали, что с ним происходило в детстве. Что бы вы сделали?

Прекрасные глаза Шинед вспыхнули, как угли.

— Если бы я знала, где этот ублюдок держит сына моей сестры, мою кровь и кость, мое сердце, которое он разорвал на части? Что он обращается с ребенком хуже, чем с приблудным псом, учит его своему грязному ремеслу? Вот как бог свят, я перевернула бы небо и землю, чтобы вернуть этого мальчика, увезти его домой. Он же был мой, разве нет? Он часть меня. Был, есть и будет.