Я остаюсь

Все, дело сделано, сваливаем. Я открытым текстом заорал в рацию. Не думаю, что в этой суматохе кто-нибудь нас слушает. Да и плевать, честно говоря.

– Уходим! Уходим! Доклад, вашу мать…

– Первый принял… – возбужденно рявкнуло в эфире. Это Вася, хрен с кем перепутаешь.

– Второй и третий поняли… – прерывающим голосом доложил Смит, и вдруг передача прервалась болезненным вскриком.

Едрить твою в качель! Лихорадочно перебирая руками и ногами, я пополз в сторону позиции Джастина и Смита. Вдруг все вокруг загрохотало, расцвело вспышками и заволокло дымом. Горящий броневик рванул с места, опрокинул грузовик, поливая все вокруг огнем из пушки, потом его занесло, и он перевернулся. Меня от близкого взрыва швырнуло на землю. Потряс головой, приходя в себя, и опять пополз вперед, на ходу крича в рацию:

– Смит… Смит, отзовись, твою мать…

Тихо. Неужели…

Проскочил еще двадцать метров и, наконец, в зареве пожара разглядел две скорчившиеся фигуры за валуном. Джастин бинтовал голову Смиту, а по ним стреляли. Из валуна выбивало искры и кусочки камня.

Сорвал с разгрузки предпоследнюю гранату и запустил в сторону противника. Когда там грохнуло, броском преодолел последние метры.

– Что у вас?

– Смита зацепило, без сознания… – прошипел, болезненно кривясь, Джастин, осторожно опустил голову напарника на землю и разорвал следующий пакет. У него самого по плечу расползалось темное пятно.

Я выглянул и швырнул последнюю гранату в мелькавшие в отсветах пожара тени. Ага, уроды, залегли. Дал еще несколько очередей, перезарядился, откатился в сторону и опять стал короткими очередями поливать лагерь противника.

Совсем близко раздалось два взрыва. У меня разом заложило уши, а тело сразу в нескольких местах резануло острой болью.

Отпустил обмякшего Джастина и отстрелял в направлении нападающих магазин, затем упер поплотнее приклад в плечо и даванул спуск подствольника. Несильно хлопнуло, толчок в плечо и в трех десятках метрах впереди полыхнула вспышка взрыва.

Куда я стрелял, не видел, в глазах все двоилось и моментами совсем темнело. Отчаянно подташнивало, в голове стоял дикий звон.

Су-ука, наверное, все, сдохну у черта на куличках. Это же надо, умудрился выжить на Родине, а сдохну в Штатах… Сука, как несправедливо. Но пока рано себя хоронить…

Едва успел сменить магазин, как вдруг совсем недалеко от меня в сторону атакующих ударили огненные трассы.

Я успел понять, что это Василий вернулся, отчаянно обрадовался и окончательно потерял сознание, когда возле моей позиции взорвалась очередная граната…

1 мая, обед. Округ Лос-Анджелес. Каньон Сан Габриэль. США

– …А я ему говорю, что ты, урод, делаешь, выпотроши сначала, а он берет эту крысу и в котел… – Кевин расхохотался, потом закашлялся и откинулся на шезлонг.

– Вот, я в армии никогда поварам не доверял. Это же надо, крысу? Тьфу, уроды вы редкостные, – я покрутился и поудобнее устроил ногу на подушке.

Это мы с Кевином, Смитом и Джастином лежим в отдельной больничной палате госпиталя, который организовали на дамбе в помещениях административного офиса.

Да, все выжили. Правда, после определенного момента я ничего не помню, последние воспоминания заканчиваются эпизодом, когда вернулся Василий и ударил во фланг нападающим из пулемета.

Как меня уже успели просветить, Полански собрал всех ополченцев, и они на четырех машинах примчались и раздолбали в пух и прах всех оставшихся в живых после нашей диверсии бандитов.

Не все прошло гладко, семь человек из наших погибли и почти все были ранены… Вечная им память… Но! Но из бандитов остались в живых всего несколько человек, и тех, как только рассвело, не мудрствуя лукаво, пристрелили. Не знаю, правильно ли это, но так случилось.

Кевин схлопотал пулю в правое легкое, Смита всего изодрало осколками, Джастина тоже порвало качественно. Помимо этого, ему прострелили обе руки, и по касательной шарахнуло по черепушке. Василий оказался цел и невредим, правда, здорово обжег руки об ствол пулемета. Когда закончились патроны, он схватил его и пошел врукопашную. К счастью, как раз именно в это время подоспела подмога, и Вася благоразумно эту затею отложил.

А я… Короче, у меня перебита пулей правая нога. Много осколочных ранений и сильная контузия. Все уже нормально, правда, нога еще в гипсе, но Настя говорит, через неделю его снимет. Вот так…

– А я вот ворону ел… – прохрипел Смит. Он словил осколок в шею, повредивший там что-то, и теперь мог только хрипеть. Но, как говорит Настасья, и это со временем пройдет.

– А я ежа… – поделился воспоминаниями Джастин.

– А я баклана! Но на этом хватит. Достали уже своими кулинарными извращениями. Кевин, ты обещал рассказать про русских, – потребовал я и тоненьким прутиком попытался почесать ногу под гипсом. Чесалась, зараза, просто несносно.

– Ничего я не обещал, – буркнул Полански. И отчего-то смутился.

– Один из них отбил у него Шейлу… – наябедничал Смит.

– А второй трахнул его помощницу, Лили… – внес свою лепту Джастин.

– А ну заткнулись! – рыкнул Кевин. – Я сам все человеку расскажу.

– Сделай милость, а то я от любопытства сейчас лопну.