Я останусь

Разношерстная у генерала компания подобралась. Стоит вспомнить давешнюю девицу, липнувшую к Игорю. Сбежала нос спасать, но грозилась вернуться и отомстить. От этой мысли становится весело. Я потягиваю сок, не сводя глаз с мотающегося по лужайке Захара. К нему присоединилась еще парочка детишек, видимо, друзья. И теперь они отлавливают и уничтожают монстров, коими выступают садовые фигуры. За круглым деревянным столом шумят гости. Я их не запоминаю, да и зачем мне? Если уж Игорь тут гость нечастый, так я вообще здесь первый и последний раз. Правда Грозовский-старший ведет себя так, будто я самая большая ценность на этом празднике, обхаживать пытается.  Неужто никогда прежде не встречал сына с барышней? Или тот никогда не приводил их в дом? Даже жену? Странно это. Все странно. Весь этот треклятый вечер: и люди, и мачеха Игоря, никак не вписывающаяся в компанию офицеров и их жен, холеных и надменных, и сам Игорь, не выпускающий меня ни на секунду. Да и мне все время хочется сбежать. Усталость сказывается: глаза слипаются, и голова уже ничерта не соображает. А в такой компании надо держать ухо востро, иначе сожрут. А с виду такие добродушные люди. Но жизнь приучила не доверять первому впечатлению, а под удачные маски заглядывать не с руки. Отец бы их всех раскусил в один миг. Мысли о папе согревают и я понимаю, как мне повезло с ним. С мамой. И я ни за что в жизни не променяла бы их на других. Даже когда мама оставила меня в приюте, я помнила – она у меня самая лучшая. Невзирая на обиду, озлобившую меня, сделавшую изгоем – я никогда не переставала любить маму. А отца ненавидела. Долго и упорно. Вернее того, кого много лет считала таковым. А потом появился Крис Корф – моя мечта из маминых историй. Мой герой. Сейчас я понимаю, что окажись папа бандитом – я бы пошла с ним куда угодно, потому что я всегда верила ему безоговорочно.

— О чем загрустила, красотулечка? — мягкий шепот Игоря ласкает слух. Дыхание щекочет шею и я откидываю голову ему на плечо. — Устала?

Киваю.

— Спать хочу. Может, сбежим?

— Легко! Идем.

Но на середине аллеи нас ловит Захар и требует сказку. Игорь пытается объяснить мальчишке, что мы спешим, но я перебиваю его. Если ребенок хочет сказку – пусть будет сказка. А я подожду на качелях. Покачаюсь немного и подремлю. Захар хочет утянуть с собой и меня, но я категорически против – сунуться в логово генерала Грозовского по собственной воле – увольте. И Игорь, закинув мальчишку на плечи, скрывается в доме. А я устраиваюсь на качелях. Запрокинув голову, отталкиваюсь ногами и пересчитываю вспыхивающие на ночном небе звездочки.

— Ты просто замена, — женский приглушенный голос застает врасплох. Опускаю голову и сталкиваюсь взглядом с давешней девицей. На носу повязка, под глазами темные круги. А все-таки хорошо я ее приложила – папины уроки не прошли даром. Не сдерживаю улыбки.

— Весело тебе, да? — не унимается девица. Изгибаю бровь в немом вопросе. Разговаривать с ней совершенно не хочется. — Ты думаешь, я тебе соперница? — пожимаю плечами. — Нет, дорогуша, — на нет и суда нет. В чем тогда проблемы? Зачем ты здесь стоишь с таким эмоциональным монологом? Ведь зачем-то ты нашла меня? — И нос сломала зря. Меня просто попросили развлечь Игоря.

Любопытно. Останавливаю качели, пристально всматриваясь в довольно симпатичное лицо девушки. Взгляд острый и усталый. Так смотрят люди, которым нечего терять. Вот так метаморфозы, однако.

— Кто попросил? — все-таки спрашиваю я, когда пауза затянулась.

— Его жена.

Что-то взрывается внутри, опаляет болью и растекается по венам полынной горечью. Пальцы добела сжимают цепь качелей, но внешне я спокойна. Ни к чему этой странной барышне видеть мои истинные эмоции.

— Похоже, тебя это не удивляет, — усмехается девица.

Наличие жены – нет. А вот то, о чем говоришь ты – очень даже.

— Зачем? — и голос не хрипит, хотя по горлу словно наждачной бумагой прошлись, дерет нещадно.

— Знаешь, она как-то не откровенничала…

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ты на нее похожа, — девица дергает плечом и тут же морщится, как от удара. Странно, я ей только нос сломала. — Старая травма, — заметив мой взгляд, поясняет она. — Жаль мне тебя. Попользуется тобой и бросит. Суррогаты быстро приедаются, — криво усмехается и, больше не сказав ни слова, уходит.

А я продолжаю сидеть на качелях, до крови сжимая цепи, на которых подвешены качели, и смотрю в темноту аллеи, задаваясь всего одним вопросом: и что это сейчас было?

Я не рассказываю Игоре о странном разговоре. Зачем? Это ровным счетом ничего не изменит. Мы еще некоторое время молча сидим на качелях. Игорю надоедает первому. Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Тепло растекается по телу, нежное, ласковое, дарящее покой. Заставляя забыть  о том, кто я для него на самом деле. Заставляя поверить в сказку. Пусть ненадолго. Пусть. Но эта сказка будет моей.