Я отпускаю тебя

Мой адвокат – женщина средних лет – глядит на меня с известным интересом, входя в маленькую комнату для консультаций, возле которой в коридоре стоит охранник.

– Рут Джефферсон, – представляется она, протягивая руку. Ее рукопожатие твердо. – Сегодня простой этап, мисс Грэй. Вы уже признали свою вину, поэтому предстоящее слушание нужно лишь для вынесения приговора. Наше разбирательство в расписании идет первым после обеденного перерыва, и, боюсь, вам достался судья Кинг.

Рут присаживается напротив меня за стол.

– А что плохого в судье Кинге?

– Скажем так, он не отличается снисходительностью, – невесело усмехается Рут, блеснув великолепными белыми зубами.

– Сколько мне дадут? – не удерживаюсь я и тут же мысленно себя одергиваю. Это не важно. Главное сейчас – поступить правильно.

– Сложно сказать. Скрыться с места аварии и не сообщить о случившемся – это грубое нарушение, однозначно влекущее за собой лишение водительских прав, но сейчас это для нас не важно, потому что наезд со смертельным исходом в любом случае означает срок. А дальше возможны два варианта. За причинение смерти по неосторожности теоретически полагается лишение свободы от двух до четырнадцати лет, но в пояснениях к законодательству рекомендовано от двух до шести. Судья Кинг будет настаивать на шести, и моя задача – убедить его, что два года вполне достаточно. – Она открывает черную чернильную ручку. – У вас случайно нет психических отклонений в истории болезни?

Я качаю головой, и на лице адвоката мелькает огорчение.

– Давайте тогда об аварии. Я так понимаю, в тот вечер видимость на дороге была очень плохой. Вы видели мальчика перед столкновением?

– Нет.

– Вы страдаете какими-то хроническими заболеваниями? – спрашивает Рут. – Это весьма ценно в делах такого рода. Или, может, вы плохо себя чувствовали в тот вечер?

Я бесстрастно смотрю на нее. Адвокат цокает языком:

– Вы прямо-таки затрудняете мне работу. Вы страдаете аллергией? Может, вы чихнули перед самым наездом?

– Не понимаю.

Рут вздыхает и произносит медленно, будто растолковывая ребенку:

– Судья Кинг уже просмотрел материалы дела и составил в уме приговор. Моя задача – убедить его, что это был просто несчастный случай, уйти от наезда не представлялось возможным, и вы очень сожалеете о случившемся. Я не вкладываю слова вам в рот, это так, для примера. – Рут смотрит на меня в упор: – Так, может, у вас был приступ аллергии, и вы чихнули?

– Но я не чихала!

Так вот как это делается? Одна ложь громоздится на другую, и все ради того, чтобы получить минимальное наказание? Неужели наша система правосудия настолько порочна? Мне становится противно.

Рут Джефферсон углубляется в свои записи и вдруг поднимает голову:

– Мальчик действительно выбежал на дорогу неожиданно? По словам его матери, она отпустила его руку, когда они подошли к переходу, стало быть…

– Она не виновата!

Адвокат приподнимает тщательно выщипанные брови.

– Мисс Грэй, – спокойно произносит она, – мы здесь не для того, чтобы устанавливать, чья это вина. Мы с вами должны обсудить смягчающие обстоятельства данного случая. Пожалуйста, не позволяйте эмоциям брать верх над рассудком.

– Простите, но смягчающих обстоятельств не было, – резко говорю я.

– Моя работа их найти, – парирует Рут. Она откладывает папку и подается вперед: – Поверьте, мисс Грэй, есть огромная разница между двумя и шестью годами в тюрьме, и если есть хоть что-то, что оправдывает ваши действия – задавить пятилетнего и уехать, – скажите мне об этом сейчас.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга.

– Мне очень жаль, но нет, – отвечаю я.

Глава 44

Не снимая пальто, Рэй быстрым шагом поднялся на этаж, рявкнув Кейт, просматривавшей список дел, раскрытых за последние сутки:

– В мой кабинет, быстро!

Констебль сразу встала и пошла следом:

– А что случилось?

Рэй не ответил. Он включил компьютер и положил голубую визитную карточку на стол.

– Напомни, у кого нашли эту карточку?

– У Доминики Леттс, сожительницы одного из наших наркодилеров.

– Она что-то говорила о ней?

– Ни словечка.

Рэй скрестил руки на груди:

– Это убежище для женщин.

Кейт непонимающе смотрела на него.

– Дом на Грантем-стрит, – пояснил Рэй, – и другой, по этому адресу. – Он кивнул на визитку. – Я считаю, это убежища для жертв домашнего насилия. – Он сел поглубже в кресло и заложил руки за голову. – Мы точно знаем, что сожитель избивал Доминику Леттс, и из-за этого чуть не сорвалась операция «Сокол». Я заехал по этому адресу по дороге на работу, там все в точности, как на Грантем-стрит: датчики движения у входа, тюлевые занавески на окнах, никакого почтового ящика у двери.

– То есть вы считаете, что Дженна Грэй – жертва?

Рэй утвердительно кивнул.

– Ты заметила, как она избегает смотреть в глаза? Вся какая-то дерганая, нервная и неизменно замыкается, почуяв угрозу.

Не успел он развить свою теорию, как зазвонил телефон: на дисплее высветился внутренний номер дежурного.

– К вам посетитель, сэр, – сообщила Рэйчел. – Некто Патрик Мэтьюс.

Имя показалось Рэю совершенно незнакомым.

– Я никого не жду, Рэйч. Запиши, чего он хочет, и выпроводи.