Я отпускаю тебя

– Раньше дружила. – Я поднимаю плоский камушек и пытаюсь запустить его над самой поверхностью воды, чтобы сшибать гребешки волн, однако морская рябь слишком мелкая. – Когда отец ушел, Ева приняла мамину сторону, а я, наоборот, возненавидела мать за то, что она выставила папу из дома. Конечно, мы с сестрой дружили, но я давно ее не видела. Несколько недель назад я послала ей открытку. Не знаю, получила ее Ева или нет – может, она переехала.

– Вы поссорились?

Я киваю:

– Ей не понравился мой муж.

Это звучит дерзко, и дрожь страха пробегает у меня по спине.

– А тебе он нравился?

Это странный вопрос, и я отвечаю не сразу. Я очень долго ненавидела Йена и боялась его.

– Когда-то нравился, – признаюсь я наконец. Я помню, как он красиво ухаживал, как выгодно отличался от парней из колледжа с их неуклюжими руками и плоским юморком.

– Вы давно в разводе?

Я не поправляю его.

– Довольно давно.

Подобрав пригоршню камушков, я принимаюсь швырять их в море. Камень за каждый год, миновавший с тех пор, когда я ощущала себя любимой. Лелеемой.

– Иногда я думаю – может, он еще вернется. – У меня вырывается смешок, показавшийся фальшивым даже мне самой. Патрик пристально смотрит на меня.

– А детей у вас не было?

Я наклоняюсь – якобы за галькой.

– Он не горел желанием, – отвечаю я. В конце концов, это недалеко от истины. Йен не желал иметь ничего общего со своим сыном.

Патрик обнимает меня за плечи:

– Прости, я задаю слишком много вопросов.

– Ничего, – отвечаю я и понимаю, что действительно не против. С Патриком мне спокойно. Мы медленно идем по берегу. Обледеневшая тропинка скользкая, и я радуюсь, что Патрик обнимает меня за талию. Я рассказала больше, чем намеревалась, но всей правды открыть не могу. Иначе он уйдет, и тогда никто не удержит меня от падения.

Глава 20

Теперь Рэй просыпался, охваченный уже забытым оптимизмом. Он взял отпуск на все Рождество, и хотя пару раз наведывался в офис и привозил документы домой, не мог не признать: отдых пошел ему на пользу. Сейчас его живо интересовало, как Кейт справляется с расследованием.

Из девяти с лишним сотен красных «Фордов Фокусов» и «Фиест» с бристольской регистрацией только сорок заставили сработать систему автоматического распознавания номеров. Видеозаписи стирались через девяносто дней, но Кейт, вооружившись списком автомобилей, выяснила всех до единого владельцев, намереваясь допросить их о передвижениях в день рокового наезда. За последние четыре-пять недель список значительно сократился, но дальше дело застопорилось: то машина оказывалась продана без оформления полагающихся документов, то официальный владелец переехал, не оставив нового адреса. Чудо, что Кейт вообще вычеркнула столько непричастных к аварии, учитывая сезон рождественских отпусков. Но теперь праздники закончились – наступало время решительного прорыва.

Рэй сунул голову в комнату сына. Из-под одеяла виднелась только темная макушка, и Рэй беззвучно прикрыл дверь. Его новогодний оптимизм совсем не передался сыну, чье поведение ухудшилось настолько, что он схлопотал от директрисы два официальных предупреждения. В третий раз его отстранят от занятий. Рэю такая мера казалась нелепостью: мальчишка и так прогуливает больше уроков, чем посещает, и ненавидит саму идею школьных занятий.

– Люси еще спит? – спросила Мэгс, когда Рэй вошел в кухню.

– Оба спят.

– Нужно будет уложить их пораньше, – сказала Мэгс. – Им через три дня в школу.

– У меня есть чистые рубашки? – спросил Рэй.

– Как, ты себе ни одной не постирал? – Мэгс скрылась в смежной прачечной и вернулась с пятеркой выглаженных рубашек, переброшенных через руку. – Эх, хорошая у тебя жена! Не забудь, мы идем в гости к соседям.

Рэй застонал:

– Это обязательно?

– Да. – Мэгс вручила ему рубашки.

– Ну кто приглашает гостей в первый день нового года? – возопил Рэй. – Дурацкое время для вечеринки.

– По мнению Эммы, все так усердно отмечают Рождество и Новый год, что каждый только рад опохмелиться по окончании праздников.

– Ничего подобного, – буркнул Рэй. – Делать мне нечего… Заведут шарманку о том, как их штрафанули за скорость в тридцать семь миль в час при ограничении в тридцать, хотя вблизи не было ни одной школы, и какая это пародия на правосудие! Стоит мне где-то появиться, и через пять минут разговор превращается в огульное охаивание полиции.

– Не могут же люди сидеть в гробовом молчании, – со стоическим терпением возразила Мэгс. – Они тебя практически не знают…

– На то есть веские причины.

– …поэтому вынуждены говорить с тобой о работе. Будь снисходительнее. В крайнем случае меняй тему и поддерживай светскую беседу.

– Ненавижу светскую беседу!

– Прекрасно! – Мэгс грохнула сковороду на стол с неожиданной силой. – Тогда не ходи. Ей-богу, Рэй, так всем будет лучше. Нечего портить людям настроение!

Рэю не понравилось, что жена разговаривает с ним как с ребенком.

– Я не отказываюсь пойти, я только жалуюсь, что будет очень скучно!

Мэгс повернулась к мужу, не столько раздраженная, сколько расстроенная:

– А жизнь – это не только пироги и пиво, Рэй.