Я отпускаю тебя

И вдруг вода в глазах перестает быть дождевой, превратившись в соленую, морскую. Мотор не автомобильный, а лодочный – чаг-чаг-чаг, от спасательной шлюпки. Крик мой собственный, но лицо, которое смотрит на меня большими темными глазами, окруженными слипшимися мокрыми ресницами, принадлежит не Джейкобу, а Патрику…

– Извини, – говорю я, не зная, вслух у меня получается или только мысленно. – Я не хотела…

Меня кто-то трясет за плечо, окончательно вырвав из сна. Ничего не понимая, я поднимаю голову от сложенных рук. Деревянная столешница еще теплая от моего дыхания, а остывший воздух кухни холодит лицо. Щурясь от яркого электрического света, я закрываюсь локтем:

– Не надо!

– Дженна, проснись! Дженна, тебе снится сон.

Я медленно опускаю руку, открываю глаза и вижу Патрика, присевшего на корточки у моего стула. Я открываю рот, но говорить не могу – голова гудит от тяжелого кошмара и одновременно готова лопнуть от несказанного облегчения: Патрик вернулся.

– Что тебе приснилось?

Я с трудом выговариваю слова – язык не слушается:

– Я… Я не знаю. Я испугалась.

– Ничего не бойся, – говорит Патрик и гладит влажные волосы у меня на висках, приподнимая мое лицо ладонями. – Я здесь.

Он бледен, на волосах и ресницах еще блестят капли дождя. Глаза, обычно такие живые, сейчас пустые и потемневшие. Он выглядит подавленным, и я, не раздумывая, подаюсь вперед и целую его в губы. Он отвечает жадно, удерживая мое лицо, но вдруг отпускает меня, уперевшись лбом в мой лоб.

– Вызов отменили.

– Как это? Значит, отца с сыном не нашли?

Патрик мотает головой, и я вижу в его взгляде тяжесть пережитого. Он устало садится на пол.

– Мы снова выйдем в море, когда рассветет, – безучастно говорит он, – но никто уже не притворяется, будто есть надежда.

Зажмурившись, он кладет голову мне на колени и плачет, не скрываясь, об отце и его подростке-сыне, которые так самоуверенно вышли в море на жалкой лодчонке, несмотря на штормовое предупреждение.

Я глажу его по волосам, и у меня тоже капают слезы. Я плачу о мальчишке, оказавшемся в открытом море, о его матери, о кошмарах, преследующих меня во сне, о Джейкобе, о моем малыше.

Глава 19

Тела выбрасывает на берег в Сочельник, через несколько дней после того, как спасатели прекратили поиски. Я наивно полагала, что отец и сын окажутся на берегу рядом, но мне следовало бы уже знать: как поведет себя прилив, предугадать нельзя. Сына море отдает первым – ласковые волны, вынесшие его на песок залива Россили, выглядят кроткими, не способными причинить ужасные повреждения, полученные его отцом, тело которого находят на берегу милей дальше.

Мы на пляже, когда Патрику звонят, и по его угрюмо стиснутым челюстям я понимаю – новости нерадостные. Он немного отходит в сторону, будто чтобы оберечь меня, и поворачивается лицом к морю, молча слушая Дэвида. Опустив руку с телефоном, Патрик некоторое время стоит, вглядываясь в морскую даль, словно в поисках ответов. Я подхожу и трогаю его за локоть. Патрик вздрагивает, как будто начисто забыл о моем существовании.

– Мне очень жаль, – начинаю я, тщетно подбирая слова.

– Я встречался с девушкой, – вдруг говорит Патрик, снова отвернувшись к морю. – Мы познакомились в университете и вместе жили в Лидсе.

Я слушаю, не вполне понимая, почему он заговорил об этом сейчас.

– Я привез ее в Порт-Эллис. Она не хотела ехать, но разлучаться мы не стали, и она бросила работу и приехала. Ей тут все не нравилось – что поделаешь, деревня, жизнь течет тихо и медленно…

Мне становится неловко, будто от нечаянного вторжения во что-то очень личное. Я готова просить его не продолжать, ведь он не обязан мне отчитываться, но Патрик словно не в силах остановиться.

– Как-то в разгар лета мы поссорились – все та же старая причина: она хотела вернуться в Лидс, а я решил остаться здесь и открыть практику. Она в гневе хлопнула дверью и отправилась кататься на серфе, но попала в разрывное течение и не смогла вернуться на берег.

– Господи, Патрик… – Я чувствую ком в горле. – Это ужасно.

Он наконец поворачивает голову и смотрит на меня:

– Доску выбросило на следующий день, а тела мы так и не нашли.

– Как – «мы»? – не могу поверить я. – Ты ее тоже искал?

Даже представлять не хочу, что он тогда чувствовал.

Патрик пожимает плечами:

– Все искали. Это же долг спасателей.

– Да, но… – Я замолкаю. Конечно, он ее искал – как могло быть иначе?

Я обнимаю Патрика, и он прижимается ко мне, зарывшись лицом в шею. Подумать только, его жизнь казалась мне безоблачной, я верила, что этот добродушный, неконфликтный мужчина не знает горя! Однако его призраки не менее реальны, чем мои. Впервые я оказалась рядом с человеком, который нуждался во мне не меньше, чем я в нем.