'Я - писатель незаконный' (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)

От себя добавлю, что осталась еще и публицистика Горенштейна, о "маразматическом" времени семидесятых и о той среде, в которой рождался "Метрополь", от которой он, Горенштейн, себя "отделил" географически и духовно. И еще добавлю: среди тех, которые не только "далече", но кого "уж нет", следует теперь назвать и Фридриха Горенштейна.

***

Последняя критическая статья "Читая Фридриха Горенштейна. Заметки провинциального читателя", вышедшая при жизни писателя на фоне долгого молчания критиков, была написана Татьяной Черновой ("Октябрь", 11, 2000).

Татьяна - литератор, мы учились с ней вместе, в том числе у Н. Берковского и Е. Эткинда, и даже жили в одной комнате в общежитии студенческого городка на Новоизмайловском. Как может догадаться читатель, публикация Черновой - результат деятельности нашей с ней студенческой "мафиозной структуры". К сожалению, на стороне Фридриха, было мало подобных структур, а если и были, то в основном такие, малозначительные "структуры". Не то что у иных, с настоящей, солидной литературно-критической "крышей".

Горенштейн ответил на эту публикацию письмом к Черновой в Светогорск. Почему-то письмо не дошло, и тогда он написал второе, а кроме того, прислал ей свой роман "Скрябин".* Разумеется, Горенштейн в письме Черновой первым делом сообщил, что его не публикуют в России: "Десять лет не случайно моих книг не было в книжных магазинах. Информационная блокада. Это дело прогрессивно-либеральной клики, шестидесятников, истеблишмента... Боятся конкуренции на рынке. "Наши" действуют через "своих".

______________ * "Скрябин" издан в Нью-Йорке в издательстве "Слово" в 1998 году.

Горенштейн сообщил и о "Веревочной книге": "Три года я возился с одной странной книгой, полумелодрамой, полу... не знаю какой... комикс в подзаголовке... Пусть вылеживается. Хотел ничего не делать, но все-таки кое-что пишу. Небольшое. Написал статью о Пушкине.* Он в моих планах. А сейчас намерен писать о традиционном аморализме Запада. Если под Западом понимать не людей, которые разные, а политиканов и лживый западный "журнализм" "милых друзей". Со времен "милых друзей" Мопассана они стали еще хуже. И еще хуже, чем в 30-е годы... Только тогда они трусливо потакали нац-социализму, а теперь нац-исламизму. Я хотел бы поискать в России материалы по послевоенной Америке. Тогда при взаимной пропаганде много друг о друге правды говорили. О сталинизме понятно. Но и о труменизме и маккартизме нужна правда".

______________ * Имеется ввиду достаточно объемная работа Горенштейна о происхождении Пушкина "Тайна, покрытая лаком". Работа эта до сих пор не опубликована (1 июля 2003 года).

Горенштейн пишет Черновой: "Напишите, как и чем Вы живете. Может быть, когда-нибудь через год окажусь в России, в тех местах Ваших. Кто его знает. Если бы Вам удалось приехать к Мине, то посмотрели бы Берлин. Берлин того стоит. Тут был в Берлине международный фестиваль литературы. Я читал из "Попутчиков" и предложил им, чтобы они Вас пригласили. Все-таки свежий человек из русской провинции, литературный рецензент - так аргументитровал. Однако пожадничали. Денег нет. Сволочи."

"Им" - это берлинские организаторы фестиваля. Вечер вела дама не только невежественная, но еще и враждебная по отношению к Горенштейну. Пышная такая "пышка" - современный "вариант" дамы из круга мопассановских "милых друзей". Зачем-то она пыталась настроить немецких слушателей против писателя такими, например, заявлениями: "Горенштейн вот уже двадцать лет живет в Германии, а все еще пишет на русском языке".

Однако читательская публика на провокации не поддалась. Мы с Ольгой Юргенс наблюдали после чтения за взволнованной толпой читателей, желающих купить "Попутчиков" или другие книги Горенштейна (в Германии опубликовано одиннадцать его книг). Картина, которую мы наблюдали, не соотвествовала, однако, типичным представлениям о западном хваленом рынке. Разочарованные читатели с пустыми руками отходили от книжного прилавка, на котором не было ни одной его книги, притом что эти прилавки были специально установлены для вечера встречи с Горенштейном.

Из письма Ларисе Щиголь: "20-го июня я выступал на международном литературном форуме в Берлине. Читал из "Попутчиков". Публика хотела купить мои книги, но их на столах не оказалось. Издательство не захотело прислать. Так что паскуды интернациональны. Но зачеркнуть они меня не могут. Опоздали! Так же, как и российский истеблишмент. Хрен им!.. Жаль, что время отнято. Главным образом у меня, но отчасти и у книг. За это не будет прощения. За это месть не топором, но пером, чем теперь и занимаюсь. Ибо мой роман комикс. А комиксу всё разрешено".