«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР»

Попросила критиков объяснить мне, что такое советский стиль в одежде. Как и ожидала, ничего вразумительного мне не сказали. Ограничивались общими рассуждениями – простота, удобство и т. д. Не думаю, что мода должна быть простой. Мода должна быть красивой, нарядной. Не вычурной, а нарядной. Во всей этой истории меня смешит то, что жены и дочери строгих критиков Дома моделей обшиваются там. Хотят ли они «простой» одежды? Думаю, что не хотят. Сама же я безмерно рада тому, что у нас есть такой дом моделей. Считаю модельеров такими же деятелями искусства, как и художники со скульпторами. Лучшие советские дома моделей – это московский, рижский и киевский. Хочу, чтобы все прочие подтянулись бы до их уровня. За границей всегда удивляюсь тому, что в глубинке люди одеваются так же, как и в больших городах. Если посмотреть на прохожих во Франции, то по их виду не скажешь, где ты – в Париже или в маленьком городке. А у нас, к сожалению, сразу видна разница. Надо прививать людям хороший вкус и предоставлять возможность хорошо одеться по всей стране. К одежде на государственном уровне относятся по принципу «есть что надеть – и хорошо». Но это неверный подход. Мы в своем развитии достигли того уровня, когда хочется не просто что-то надеть, а одеться нарядно.

19 июня 1974 года

Умер Жуков. Было ясно, что к этому идет[256], но все равно известие о его смерти застало меня врасплох. Он всегда был таким крепким, казалось, что все ему нипочем – и напасти, и болезни. Даже предательство не могло его подкосить. Он только удивлялся. Как? Почему? Не мог понять, что случилось. Жукова сняли так же, как и меня, как и многих – втихаря, за его спиной. Момент был выбран очень удачный. Отправили за границу[257], обстряпали все без него. До сих пор стыжусь того, что поверила тогда тем, кто клеветал на Жукова. Всему, конечно, не верила, знала, что плохое растет как снежный ком, но в основном поверила. И все верили. Кто мог предположить, что Хрущев без веских причин снимет человека, которому он был стольким обязан? Никто не мог. Мы верили тем «фактам», которые нам сообщили. Жуков помог Никите Сергеевичу одолеть Берию и Маленкова с Молотовым. Хрущев выдвинул против Жукова те же обвинения, которые выдвигали против него в 46-м Берия, Молотов и Маленков. Такой вот получился «анекдот». Поняв, что всех нас ввели в заблуждение, я попросила у Жукова прощения. «Не вам надо просить прощения», – ответил он. И даже нашел силы пошутить, что уж теперь-то наконец сможет как следует отдохнуть. Но по глазам было видно, как сильно он переживает случившееся. Удивительная судьба у Жукова. Как будто какое-то проклятье довлеет над ним. После Победы, ради которой Жуков сделал больше других военачальников, его сняли с должности главкома сухопутных войск и отправили в Одессу. После того как Жуков помог Никите Сергеевичу одолеть всех противников, его отправили в отставку. «Я вернул Жукова в Москву и сделал министром обороны, а он отплатил мне за это черной неблагодарностью», – сказал Никита Сергеевич во время заседания Президиума. Все мы знали, что на самом деле Жукова вернул в Москву из Свердловска[258] Берия, но промолчали. Знали, что Первый любит приписывать себе то, что сделали другие. Меня всегда удивляла эта его черта. Иногда и забавляла – смешно ведь, особенно когда окружающие в курсе, как было дело. Но я относилась к этому снисходительно. У каждого из нас есть свои недостатки. И часто бывает так, что те, кому недостает скромности, упрекают других в ее отсутствии.

В 54-м году, когда мы были в Пекине, Никита Сергеевич сказал мне: «Обратите внимание, как скромно одеваются китайские коммунистки». В его словах прозвучало неодобрение в мой адрес, и это меня задело. В двадцатые годы, когда жизнь была совсем другой, советские женщины одевались примерно так же. Красная косынка была единственным украшением. Для Китая пятидесятые были все равно, что двадцатые для Советского Союза. Молодая китайская республика только-только становилась на ноги. Тут не до красивой одежды, накормить бы всех. Но когда уже крепко стоишь на ногах, то почему бы не одеться нарядно и красиво? Коммунистки не монахини. Другое дело – нескромность, нездоровая тяга к вещам. Но такого за мной сроду не водилось, и упрекать меня было не в чем. Я была членом советской правительственной делегации и считала своим долгом выглядеть соответствующим образом.