Я плюс все

Вдруг Марина дотрагивается до моей щеки своими тёплыми тонкими пальцами и говорит:

– У тебя скоро борода начнёт расти.

Я сижу багровый и чувствую Маринины пальцы.

Во мне всё дрожит. Всё во мне немеет. И перехватывает дыхание.

– Тебя мама послала? – спрашивает Марина.

– Да, – еле слышно отвечаю я.

– За чем? – говорит Марина.

– За тремя яйцами, – отвечаю я.

– У нас только одно, – говорит Марина, заглядывая в холодильник. – Я все съела. Придётся тебе пойти к кому-нибудь ещё.

Но мне не хочется ни к кому идти!

Мне хочется сидеть так в сумерках. Перед Мариной. И слушать её голос.

– Иди, – говорит Марина. – Уже поздно. Мама будет волноваться.

Я встаю из-за стола. Я иду в коридор.

Марина открывает мне дверь, а колокольчик позвякивает:

– Дзынь-дзынь-дзынь!.. Дзынь!..

Я поднимаюсь по лестнице.

Марина стоит в дверях.

Она водит своей косой по губам, и я не вижу, улыбается она мне или не улыбается.

Наверное, всё-таки улыбается.

Я иду к нашей соседке тёте Вере и одалживаю три яйца.

А потом мама печёт блины. И мы их съедаем.

Хочешь, я ему врежу?!

На улице меня поджидал Баран.

– Слышишь, Гошан? – сказал он. – Ты поговори с отцом.

– О чём? – удивился я.

– Да он брательника моего достал!

– Папа?

– Ну!

Баран нервничает. Он, когда нервничает, начинает плеваться. Причём с невероятной скоростью. И практически после каждого слова.

– Вот смотри, – волнуется Баран. – Если… (плевок) кто рядом (снова плевок), разговоры всякие ведёт… (ещё один плевок) о зеках (плевок), мол, это конченые люди… (плевок) говорит (очередной плевок), им не место среди нормальных людей… (сердитый плевок)…

Баранов, брат Бори, устроился на старую работу, в аэропорт. Механиком. Вот и встречается там с папой. И, видать, часто…

– Папа ТАКОЕ говорит?! – я не верю своим ушам.

– Чего ты заладил?! (плевок) Значит, говорит, раз говорю! (плевок)

Баран не смотрит на меня. Ему жутко неудобно. Да и я не в своей тарелке.

– Лучше бы врезал ему, что ли! – говорит Баран. – И отстал бы! Он же своё отсидел!

– Кто? – спрашиваю я.

– Кто-кто?! Брательник мой.

– A-а… Ну да! – киваю я.

Мы колупаем стену дома носками ботинок. Баран не уходит. А мне как-то неловко оставлять его в таком раздражённом настроении. Ещё пристанет к кому-нибудь.

– Ты сейчас куда? – спрашиваю я.

– А ты? – говорит Боря.

– За яйцами, – отвечаю я. – Только неохота ужасно! Не люблю я ходить по магазинам!

Баран смотрит на меня. Соображает…

Наконец он понимает, что я предлагаю ему составить мне компанию.

– Чего там! – говорит Баран. – Пошли вместе! Я пожалуйста! Мне всё равно делать нечего…

Мы идём к соседнему дому. В гастроном.

Из гастронома выходит Федя Федотов.

– Привет! – здоровается он и косится на Барана.

Баран даже не смотрит на Федотова. А так – поверх его головы.

– Привет, – говорю я и останавливаюсь.

– Ты это… – спрашивает Федотов. – Математику сделал?

И зыркает на Барана.

– Сделал, – говорю я.

Мы молчим.

– Ну ладно, – говорю я. – Мы пошли.

В магазине Баран хватает меня за локоть:

– Чего ты с ним болтаешь?!

– С кем? – говорю я.

– С этим придурком?

– С Федотовым?

– Да я не знаю! Ну с этим, который про математику впаривал!

– Это Федотов, – говорю я.

– Да хоть этот… Джеки Чан! Ты чего, не знаешь?

– Что? – спрашиваю я.

– Да он же с Иркой ходит! Волочится за ней… как этот!..

Я стою и смотрю на Барана. И думаю: «Что он такое сказал?»

– Хочешь, я ему врежу?! – кричит Баран.

– Чего разорались? – одёргивает нас кассирша.

– Хочешь, – шепчет Баран, – я ему врежу?!

Я стою перед Бараном, смотрю на него, а он почему-то расплывается перед глазами. Эх, как же это смешно!

– Гошан, ты чего? – бормочет Баран. – Гошан?! Да не реви ты! Брось ты… это! Ты чего? Ты, того… Это самое…

Баран треплет меня по шее. А я думаю: «Он мне так голову оторвёт… Ну и пусть… Буду ходить без головы… Зачем мне такая глупая голова?»

– Слышишь, Гошан?! – Баран хлопает меня по спине. – Давай деньги. Я сейчас эти куплю… Яйца! А потом домой пойдём. Ты чайку попей и спать ложись… Лады? А завтра – новая жизнь! Житуха пойдёт! Лучше старой! Ну их всех! Слышишь, Гошан?! Бабы – дуры! Я, это… Я точно знаю! Ну! А давай я тебе, это… анекдот расскажу! Про Чебурашку! Бежит, значит, Чебурашка вдоль забора и, значит, это… думает: «Когда же бочка будет?!»

Баран купил яйца. Довёл меня до дома. Поднялся вместе со мной на наш четвёртый этаж. А когда я позвонил в дверь, махнул мне рукой и умчался вниз. А точнее, с грохотом сбежал по лестнице.

И хлопнул тяжёлой дверью.

Федя Федотов?!

Федя Федотов?!

Неужели и с ним ты качаешься на бабушкиных качелях?!

– Ты нюхай, нюхай! – говоришь ты Федотову. – Когда я нюхаю бабушкины цветы, мне хочется летать!

Вы взлетаете на качелях всё выше и выше.

Качели широкие. На таких качелях может уместиться по две Иры и по два Федотова.

Но вам хорошо и так!

Вы взлетаете, взлетаете к чёрным тучкам, которые мчатся по тёмному ноябрьскому небу.

Вы взлетаете…

– Кто тут? – слышите вы. – Кто тут? Кто тут? Кто тут?!

Это твоя бабушка.

– Это мы, бабушка! – кричишь ты, не переставая взлетать к чёрным тучкам.

– Ирочка! – радуется бабушка. – А кто второй?

– Это Феденька, бабушка! – кричишь ты. – Феденька!