Я плохо помню чудное мгновенье

Картинка Дитя выходит на порог. Похоже, вовсе не одето. В руках от спичек коробок. В зубах зажата сигарета. Кричит: “Дай, дядя, прикурить!” (Бела, чиста, гола, как ветка.) А мне почти что нечем крыть, Но говорю: “Послушай, детка, Ты - школьница еще, поди, А так ведешь себя нахально! Давай поближе подойди - Я объясню тебе детально. Но, повернувши голый зад, Хоть так вести себя негоже, Дитя ушло к себе назад. Конец. И я кончаю тоже. Но хоть тебя я не браню, Скажу: “Бросай свои привычки, И если даже ходишь ню, Носи с собой хотя бы спички!”

Нет, я не дорожил водой В квартире, где крутой струей Она лилась из крана. И ты была моей водой, И я не дорожил тобой. Илья Лапиров

Я много лет с тобой прожил. Сейчас, увы, не скрою, Что я тобой не дорожил, А ты была водою. Я мог, добавив в стих воды, Закрыть мгновенно краны. Но брал для разной ерунды, Расходовал на ванны. С годами все же поумнел - Стал экономить малость. Источник, правда, оскудел, Но на стихи осталось.

Диалог - Дымящие трубы, На пристани уголь и щебень. - Прозрачное небо И птичий серебряный щебет. - Дым черен и горек, Безрадостен серенький берег. - Луч нежен и ярок, И бабочка села на вереск. - Разломаны бурей Две лодки на отмели серой. - Лазурное море Покойно, и солнечен берег. - Засохший кустарник, И кладбища -взглядом не смерить - И светлый бессмертник, Сияние жизни и смерти. Игорь Чиннов

Контрасты - Раздоры, разводы В домах, на соседних усадьбах. - Веселые люди Танцуют, смеются на свадьбах. - Безденежье, голод. На завтрак - лишь хлеба краюха. - Довольство, достаток, Икрою набитое брюхо. - Засилье тупиц. Все поэты молчат беспричинно. - Отточенный ум. Диалоги. Стихи. Игорь Чиннов.

Все переменится, Все перемелется. Самое ценное - Переоценится. Люди рождаются, Боги волнуются… Илья Лапиров

В будущем видится: Все поменяется. Что мной напишется - Враз прочитается. Но все же главное (в это мне верится) - Самое ценное - Переоценится. Люди волнуются. Слухи рождаются: Пушкин забудется. Лапиров останется!

А прилив называется нынче отлив… Борис Хургин

Для меня все законы природы - пустяк, А названья - условности, право. Вот, к примеру, штаны - это явно пиджак, Все, что слева - находится справа. А на улице холод, наверно, плюс сто. Градом пот. И, возможно, со скуки Надеваю я майку, что нынче пальто, И калоши на босые руки. И, вливаясь в толпу, размышляю я так: Где найдешь еще сходную душу?! Слышу: “Мистер, у Вас расстегнулся пиджак, И Ваш нос вылезает наружу.”

И женщины единственной глаза Придут в согласье августовской ночью. Борис Хургин

Люблю я нежность царственных очей И взгляд надменный, словно королевы. Твои глаза - острей любых мечей. Особенно мне нравится глаз левый… Он смотрит, часто грусти не тая, А правый глаз - он радость излучает. Единственная женщина моя Проходит и меня не замечает. Но в августовской, верю я, ночи Придут глаза в единое согласье: Поскольку есть прекрасные врачи, И, значит - излечимо косоглазье.

С желтой ленточкой платье твое В кресле сложено, рядом - белье. Лифчик ты расстегнула. Вот присела, вот тень к потолку. Потянулась рука к ночнику, И чулок сполз со стула. Торопитесь. Как ночь коротка! И забыла мой камешек снять С безымянного пальца Юрий Колкер

Ты зашла ко мне в зимнюю ночь И спросила: “Чем можешь помочь?” Предложил я раздеться. Ты спокойно взглянула в лицо. Не колеблясь, сняла пальтецо. Гулко стукнуло сердце. Не спешишь ты, а ночь коротка. За тобою слежу я. Рука Расстегнула застежки. Ты движеньем неспешным, легко Раздеваешь чулки и трико. Не забудь про сережки… Вот и все! Одевайся скорей, И не мучай меня у дверей. Ни к чему мне лобзанья. Не тяни ко мне сладостных губ. Ты же знаешь: из секса мне люб Лишь процесс раздеванья.

Пушкин А мы? Что ж мы? Наш горький выбор - Жить дальше вопреки всему. До боли зубы сжав, не выдав Всей мстительной любви к нему. Яков Рабинер

Да, мстительна любовь поэта. У каждого свои грехи: Дантес стрелял из пистолета. Рабинер написал стихи.

Прощай, не плачь, меня зовет дорога. Не провожай меня, мне очень жаль. Со мной останется твоя тревога, Твое участье и твоя печаль. Я перевоплощаться не привык. Я много лет уже душу свой крик. А ты свое: - Подумай, погоди! Но утешеньям дорогим не веря, Я тихо ухожу за неба край… - Прощай, моя последняя потеря. А. Кленов

Ну все, прощай. Не плачь, я ухожу. Ты знаешь, что характер мой суров. Еще часок какой то полежу - И ухожу. Один. Без дураков. Я перевоплощаться не привык, И не хочу менять свои привычки. Я много лет подряд терплю твой крик. Все женщины - сплошные истерички. А ты опять: “Подумай…” Ерунда. Уверен я, что никому не нужен. Обед не приготовишь никогда. И перед сном не разогреешь ужин. Мы честно все разделим на двоих. С собою не возьму ни грамма лишку. Тебе детей оставлю и свой стих, А заберу машину и сберкнижку. Я тихо уходил за горизонт. Но дождь накрапывал.И, сам себе не веря, Я понял, что забыл случайно зонт. Прощай, моя последняя потеря!

Письмо в Париж о сущности любви