Я подарю тебе «общак»

Дрозд сердито сплюнул на землю, потом посмотрел на Боцмана, всегда таскавшего с собой гранаты или динамитные шашки. Любовь все взрывать была в нем заложена с детства, когда он с мальчишками глушил рыбу на реке. Потом Боцман взорвал пароход местного помещика, на которого работал, когда тот отмечал на судне именины. Помещик уволил его за беспробудное пьянство да воровство, и Боцман ему отплатил таким образом. Погибло много народу, но его «подвиг» не остался незамеченным. Коммунисты сразу приняли его в свою ячейку и помогли укрыться от полиции. Позже он, по указке идейных товарищей, еще много что взорвал. Однако вскоре товарищи тоже начали советовать ему меньше пить. И Боцман завязал, но не с выпивкой, а с коммунизмом и подался в банду к Дрозду. Здесь он мог продолжить заниматься любимым делом – пить, а в перерывах между пьянством – убивать людей.

Когда Дрозд посмотрел на него, Боцман понял все без слов и протянул две гранаты.

– Откроешь дверь, – велел ему Дрозд, выдернул чеку из одной, затем из второй гранаты и скомандовал: – Давай!

Боцман послушно распахнул дверь склепа, и гранаты полетели внутрь. Дрозд отскочил в сторону, завопив:

– Закрывай!

Боцман едва успел отскочить, как земля содрогнулась от взрыва. Дверь склепа сорвалась с петель и чуть его не зашибла. Из гробницы дохнуло жаром, и повалил пороховой дым.

– Все, готов, – улыбнулся Дрозд. По его разумению, никто не мог выжить после такого. Довольный, он шагнул к дверному проему и тут же в изумлении отскочил назад. Изнутри загрохотали выстрелы.

– Может, он, в натуре, заговоренный, – оскалился Портной, – вот, сучонок!

– Кончай базар! – рявкнул на него обескураженный Дрозд. – Тащи канистру из машины. Мы его зажарим, раз он не взрывается.

Очередная пуля, срикошетив от каменного портала входа в склеп, чиркнула боцмана по плечу. «Твою мать!» – удивленно воскликнул он и прижался к стене. Спустя минуту выстрелы стихли.

– Что, патроны кончились? – громко поинтересовался Дрозд, но не дождался ответа. «Медвежатник» по-прежнему молчал.

– А может, он того?.. – предположил Боцман.

– Иди проверь, – сказал Дрозд.

– Да ну, на хер, – буркнул Боцман, ощупывая раненое плечо.

В этот момент вернулся встревоженный Портной с двадцатилитровой канистрой:

– Братцы, там, похоже, менты к нам в гости едут. Валить надо!

– Поджарим его и свалим, – упрямо ответил Дрозд.

Он вытащил из ножен в рукаве немецкий штык-нож, вырвал у Портного из рук канистру, поставил ее на землю и яростно вонзил штык в крышку. Затем еще и еще раз. Попробовал разрезать тонкий металл, соединил дыры и вскрыл ее, словно консервную банку.

– Черт, в натуре, менты, – пробормотал Боцман, заметив вдалеке на дороге фары приближавшихся машин.

– Не бзди, – прошипел ему Дрозд.

Подобрав с земли ветку, он намотал на нее шарф, который сорвал с шеи худого паренька, стоявшего рядом с Портным. Пропитал шарф в бензине, поджег факел и жестом показал Боцману на канистру. Тот подхватил ее и швырнул в дверной проем склепа. Послышался грохот. Канистра катилась по каменным ступеням, расплескивая горючее. Дрозд швырнул вдогонку факел, и тут же из дверей выбросило сноп огня.

– Если уж и это не подействовало, то я признаю его бессмертным, – ухмыльнулся он с довольным видом. – Если и не сгорит, то задохнется. Там по-любому не выжить.

– Валить надо, – настойчиво повторил Портной, тронув вора за плечо.

– Вы сваливайте, а я тут останусь, – ответил Дрозд, – мне «общак» забрать надо. Если придется, ментам горло перегрызу, но заберу. Еще хочу посмотреть на Лапу, сдох он или нет.

Все смотрели на авторитета с нескрываемым уважением. Он не раз оставался и прикрывал корешей, не боясь ни ментов, ни ГПУ, ни смерти.

– Тебя возьмут, – пробормотал Боцман, – выкупят, как пить дать, потом бедность, баян и на венчание…

– А я скажу, что сторожем здесь работаю, авось пронесет, – пренебрежительно махнул рукой Дрозд. – Пока разберутся, я уже успею свинтить.

Не успел он договорить, как кореша уже скрылись в овраге, через который был выход к берегу реки, где стояла машина. Дрозд посмотрел на подъезжавших ментов, потом на вход в склеп, из которого валил дым. Войти туда не было никакой возможности.

Лапа вылез через узкую дыру в пещере на крутой берег, заросший ивами, огляделся, затем развернулся и вытащил из лаза полузадохнувшуюся Лизу. Им очень повезло, что год назад, обустраивая свое убежище на кладбище, он занялся строительством тайника, а позже, выбирая из-за стены землю, наткнулся на вход в пещеру, которая тянулась под землей на километр к самому берегу реки, иначе они непременно погибли бы. Уходя из склепа, он развел в нем небольшой костерок и набросал туда патронов, чтобы задержать преследователей. Патроны сразу же начали взрываться в огне. Пули рикошетили во всех направлениях – пусть считают, что это он отстреливается.

Лиза закашлялась. Лапа нервно огляделся и шикнул на нее:

– Тихо! Потерпи.

– Мне страшно, – дрожащим голосом призналась девочка.