Я подарю тебе землю (ЛП)

Удары молотов по наковальням наполнили ночь странным ритмом. Когда девушка вошла в кузницу и увидела искры от горнов и красные отблески на голых торсах кузнецов, ей показалось, будто она попала в преисподнюю. Грохот стоял оглушающий. Руфь подошла к двум мальчикам, сметающим металлическую стружку вокруг огромных кожаных мехов, затем они кидали стружку обратно в горны.

В таком шуме ей пришлось крикнуть одному мальчику прямо в ухо и спросить, где найти капитана Жофре — в числе прочего он присматривал за работой кузниц, где ковали металлические детали для кораблей.

Мальчик ткнул пальцем в каморку под самым потолком в глубине кузницы, туда вела деревянная лестница. Под пылающими взглядами мужчин, почувствовавших, что проиходит нечто необычное, РУфь поднялась наверх.

Увидев ее, Жофре тут же поднялся, решив, что этот визит не сулит ничего хорошего. Руфь попыталась его успокоить, но в таком грохоте, прежде чем она сумела объяснить причину своего появления, Жофре пришлось сначала закрыть дверь.

Моряк внимательно слушал ее рассказ, и с каждым словом в глазах его все сильнее разгорался огонёк.

— Где этот пакет? — спросил он наконец.

— Вот он.

Руфь достала из складок одежды маленький мешочек и протянула его Жофре; тот повернулся к столу, на котором стояла свеча, и вытряхнул на стол его содержимое.

— И это все?

— Нет, половина осталась в доме, в надёжном месте; это только для эксперимента.

— Сколько у нас времени?

— Последнее слушание назначено на завтра. Так что в запасе ещё один день.

— Тогда не будем терять времени.

118

Части головоломки

Атмосфера в зале накалилась. И в прошлые дни зал был полон, но в этот, решающий, даже стражники упросили командиров найти им местечко внутри. Всем хотелось сказать соседям, друзьям и родне из других графств: «Я видел это собственными глазами». Бесстрастный наблюдатель скорее всего решил бы дело в пользу графского советника. Многие клиенты и должники старались пожать ему руку и пожелать успеха, чуя в нем победителя, чего нельзя было сказать о Марти — бледном, едва держащемся на ногах от приступа лихорадки, но готового принять всё, что сулит этот день.

Все уже заняли места; трибуны были забиты до отказа, судьи сидели за столом, противники устроились друг против друга. Фанфары и серебряные колокольчики — подарок мавританского короля Тортосы — возвестили о появлении графа и графини, на сей раз в сопровождении старшего сына Рамона Беренгера, Педро Рамон, он занял трон ступенькой ниже предназначенных для его отца и мачехи.

Когда судья Видиэйя объявил открытым последний день заседания, после которого ожидался вердикт графа, в зале повисло напряженное молчание. Все взгляды устремились на противников.

— Дон Марти Барбани де Монгри, подойдите сюда и изложите ваши последние аргументы, другой возможности у вас не будет.

Марти пошарил в лежащей перед ним кожаной сумке, достал письмо и показал его всем присутствующим.

— Уважаемые сеньоры, прошу вашего позволения предьявить суду новые улики, которыми я не располагал до вчерашнего дня, — произнёс он.

— Будьте добры, но прежде изложите суть ваших претензий, — вмешался Фредерик Фортуни.

— Хочу попросить ответчика сличить почерк, — ответил Марти.

— Ну что же, прошу.

Марти с трудом поднялся. Усилия лекаря Галеви оказались ненапрасными, но Марти боялся, что очередной приступ лихорадки может лишить его последних сил и даже привести к обмороку. Он кое-как добрался до судейского стола и протянул судьям документ.

— Это письмо Лайи Бетанкур, которое я получил много лет назад. Пусть сиятельнейший советник скажет, действительно ли это почерк его приёмной дочери.

Трое судей долго изучали письмо, передавая его из рук в руки, после чего велели Марти вернуться на место и вызвали Берната Монкузи.

Тот приблизился — медленно и величаво, как и подобает человеку его комплекции.

Судья Бонфий протянул ему письмо. Советник, вставив в глазницу монокль, внимательно его изучил.

— Разумеется, я узнаю это письмо, и я вам о нем уже говорил. Не знаю, зачем истец его принёс, это письмо написано моей падчерицей под мою диктовку, когда я решил положить конец ее преступной любви, которая в итоге привела к известной трагедии.

Судья Фортуни повернулся к Марти.

— Полагаю, вы удовлетворены?

— Да, уважаемые сеньоры. Единственное, чего я хотел — его подтверждения, что это письмо действительно написано рукой Лайи Бетанкур.

— Ну что ж, он это подтвердил; так что позволим его милости вернуться на место и продолжим.

— Уважаемые сеньоры, у меня есть другое письмо, и оно, без сомнения, написано той же рукой, что и предыдущее.

— Хорошо, подойдите.

На этот раз на лице советника отразилось изумление, смешанное с недоверием.

Марти снова подошел к столу и отдал письмо. Публика, наблюдая за тем, как судьи вполголоса совещаются, решила, что настал кульминационный момент. Даже графская чета была заинтригована этой замешкой, а члены курии комитис беспокойно заерзали.

Поднялся секретарь суда Эусебий Видиэйя.

— Учитывая весомость новой улики, мы считаем необходимым вновь вызвать дона Берната Монкузи.