Я подобрал это на свалке

Из-за лесочка в полукилометре выскочили, заулюлюкали, и припустились со всех ног ко мне, судя по всему, конкуренты-враги только что покинутых мной дикарей. (Впрочем — почему — дикарей? Они ещё помнят кое-что из технического наследия, и даже пила у них есть. Хоть и тупая.) И что мне теперь делать?

Если просто улететь — эти гады дотумкают, что раз я вышел из Бункера, там уже никто не в состоянии сопротивляться. Иначе бы я не вышел. Так что залезут внутрь, и съедят моих знакомцев за милую душу. А они мне ничего настолько плохого не сделали. (Не успели. Но это уж — не их вина.)

С другой стороны — если положить станнером этих, уже «мои», когда очухаются, возьмут их голыми руками… А я и этого не хочу. Как мне не хватает сейчас Матери! Пусть ворчит, брюзжит, указывает, тычет меня носом… Но всегда придумывает, как сделать так, чтобы и волки — сыты. И овцы. Ну, чего им положено.

Словом, ломанулся я, изображая не то больную, не то — раненную перепёлку, уводящую лису от гнезда, в сторону, противоположную той, где ждёт меня разлюбезный Бромнодупп, и ещё старался бежать не слишком быстро. Чтобы думали, гады такие, что смогут обессилить и загнать меня…

Ну, загнать меня тяжело. Потому что и работа с робо-ли, и беготня по два часа по коридорам «Лебедя» при увеличенном специально на это время до двух «Ж» градиентом — это вам не шуточки. Всё стараюсь делать на совесть: скраппер, не поддерживающий спортивную форму, долго не… Вот именно.

Так что, отбежав километров на семь, я решил, что улюлюканье не слишком услаждает мой слух, и что хорошенького — помаленьку. И просто улетел. А чтобы не знали, куда я направляюсь, пришлось взмыть вертикально почти до хромосферы. А затем мягко «плюхнуться» прямо в центр Врат. Не ждали? А вот он и я.

— Привет, Бромнодупп! Привет, Братья. Я… нагулялся.

И вот можете мне поверить, хоть никто из них ни слова не сказал, но я чувствовал, что они довольны. Ну как же: семьсот плюс ещё на пару лет им будет что обсуждать.

А главное — я же (Не похоже на меня, да?) никого не убил!

Да что там не убил — даже не отлупил от души! А очень хотелось…

Чтобы не шалили.

Мать, узнав о «подвигах и приключениях», покудахтала:

— Ах, как неосмотрительно! Ужасно! Ну как ты мог — без разведки и сканирования! Вот я бы сразу засекла засаду!.. — не удержалась, и чтобы как всегда не подкусить, — Что, опять купился на голых женщин?

Блинн… Зараза ревнивая. И ехидная. До сих пор припоминает мне Иву.

Так что я прошёл необходимую процедуру мытья в трёх растворах — обеззараживания, дегазацию и проч., раз уж «вылуплялся наружу», перетерпел жутко болезненные уколы. И скафандр тоже Мать обработала от души. (Всё равно он воняет, паршивец этакий!..)

Осталось только поесть, выспаться да попрощаться с Гурорпулом — он тоже явно получил удовольствие от моей «прогулки» — и Братьями. Все они (Я и это тоже чуял!) от души поржали над моими «приключениями на дальних рубежах». Да и ладно. Я не в претензии.

Вот только стыдно немного. Или — много…

И уж только потом вылетели мы к месту жительства Отца. Ох, до чего приятно ощущать себя… В «Лебеде»!

Добрались сравнительно быстро — за каких-нибудь два месяца.

Дорога запомнилась мне тем, что Мать постоянно высказывала опасения, что нам придётся занимать длиннющую очередь: наверняка среди разумных существ имеется огромный спрос на столь универсальные средства мгновенных путешествий по галактике. Так что дел у Отца должно быть навалом: его дети наверняка нарасхват. Интересно, как с ним расплачиваются?

Вот такие, и многие схожие темы для разговоров у нас в этом рейсе преобладали.

Ничего, правда, похожего на ажиотаж возле указанной планеты мы не нашли.

Отец, как объяснил Гурорпул, «проживал» в жерле единственного действующего вулкана. Прямо на дне кипящего лавой котла. А все остальные жерла он, как он позже признался, сам и заткнул. То есть, заделал.

Ну и правильно — нечего столь уникальные ресурсы планеты зря разбазаривать.

Общаться с ним оказалось одно удовольствие. Я, наученный опытом, сразу предложил ему массу материала для обдумывания и личного удовольствия — всё, что он сможет извлечь из моей, и даже Матери, памяти, полезного для себя. Он, практически не колеблясь, согласился на мои условия. (Молодец — сразу видно: самостоятельный мужчина!)

— Я, — говорит, — не вижу причин, по которым мы не можем обменяться взаимополезной информацией. (Это — его собственные слова! Я — ну, вернее, всё же, Мать! — их записала и на плёнке, и на бумаге, чтобы потом разные Контролёры, Чиновники колониальной Администрации, да всякие Инспектора не тыкали мне в нос тем, что я «мошенническим путём» вытряс из «наивного туземца» координаты мест будущего «наглого разграбления»…)