Я подобрал это на свалке

И я уже почти решил, что делать. Я продам их мирок с потрохами социологам-историкам! Пусть и правда — снимают уникальные подлинные документальные фильмы для школьной программы! А как наиграются, или захотят денег — пусть продадут «права» и киношникам!

Наконец заполночь, меня почтеннейшее спросили, не пожелал бы всесильный и бессмертный Посланник отдохнуть в персональных (самых шикарных, естественно) спальных апартаментах.

Ну, я милостиво соблаговолил принять любезное… И всё такое прочее.

Апартаменты и вправду, оказались вполне приличными.

Я нагло развалился на шикарной кровати под балдахином (она жалобно заскрипела, но нас с экзоскелетом выдержала), хоть ноги и не совсем поместились. После чего возжелал остаться один.

Уж мне нашлось о чём подумать, и что прослушать повторно… Я велел включить запись, и стал изучать особо заинтересовавшие меня куски бесед. И то, что процессор записал, но я ещё не прослушал. Жаль, что нельзя записывать и мысли — оборудование для снятия энцефалограмм осталось на «Лебеде».

Но и так неплохо — особенно для одного дня наблюдений. Хотя, как сказали бы учёные — нет чистоты эксперимента.

Да и откуда бы ей взяться? Не жучков же мне запускать сюда? А так — согласен. Моё вторжение — провокация, и шок для местных. Вот волнение, вызванное таким стрессом, меня и интересовало больше всего. А в спокойной обстановке тут всё пусть изучают социологи. Тут для них море материала.

Потому что мне-то тут, в тухлом закутке распрей и застоя, ловить нечего. Все предметы местного «террариума» никто не признает за инопланетные: скажут (И не без оснований, возможно!), что я просто разграбил средневековый Отдел какого-то Музея.

Значит, надо закругляться, да спускаться снова вниз — к замороженному техно-наследию. Там есть хоть какие-то шансы.

Внезапно, словно повернули выключатель, наступила темнота. Выглянув в окно, я понял, что примерно так и произошло. Местное солнце гасло, проходя все оттенки от оранжевого до тёмно-бардового. Логично — должен же быть и здесь цикл день-ночь. И, наверное, ночью тут конденсируется и выпадает в виде лёгкого дождичка вся влага, что испаряется днём, поливая луга-леса. Я прилёг обратно.

Спать мне не хотелось, и я стал думать.

Скрипа двери я не слышал, но с фактами не поспоришь: вот она стоит.

Пятифутовая фигуристая красотка, на которой я не без удовольствия задерживал взгляд там, на пиру. Она тогда говорила мало, и сама всё поглядывала… Вот до чего допоглядывалась.

Да, она уж точно вызвала во мне, несмотря на разницу в росте, определённые эмоции и порывы!..

Словно почуяв мои мысли, (а я верю, что каждая женщина в этой области — телепат, почище Пустотников, и чётко ловит мысли окружающих её существ мужского пола, которые её хотят… Просто — хотят!) она подошла почти вплотную. Постояла. Вот зараза — в её взгляде было всё. Ну, или это я так понял в силу природной извращённости. Хотя для неё я — экзотика. Да и престижно.

Не каждой Женщине выпадет шанс попытаться совратить Посланника Бога…

Процесс раздевания я пронаблюдал с большим интересом. Жаль, не было музыки…

Чё-ё-ёрт… (Удивительно — но плавочки-стринги оказались вовсе не «средневековыми»!) Действительно, шикарное тело! А как действует, хоть я и выше её на добрых полтора фута! Реально сексапильная коза! Или это я так соскучился по этому делу?!

Но что-то меня удерживало от того, чтобы начать и самому вылезать из брони.

Может, этот голос?..

Он нарастал и креп, и вот уже бьёт прямо в уши:

— Тревога! Внимание! Тревога! Попытка несанкционированной разгерметизации! Попытка… — я проснулся. А молодец у меня скафандр!

Ого! А они — весьма коварные и злобные ребята! Собственно, как я и ожидал.

Троих, пытавшихся отсоединить шланги подачи гидравлической жидкости к сервоцилиндрам двигательного аппарата, я просто отшвырнул на другой конец комнаты. Да так, что они упали вместе с замызганным гобеленом.

Остальных, пытавшихся разнообразными железяками поддеть шлем в месте крепления к корпусу, я постряхивал, уже встав. Их я немного попинал ногами — не сильно, а так, чтобы вразумить. Пара-тройка сломанных рёбер не в счёт.

Свору попов в дурацких рясах и клобуках, и со злобными бледными лицами, явно руководивших операцией, я выбросил в окно, не посмотрев, что пятый (условно!) этаж. (Если этой братии станет меньше — всё легче крестьянам!)

После чего был несколько удивлён тем, что в «мои» покои вбежал сам хозяин замка. Вот уж не ждал его. Или инициатор глупой провокации — не он?.. А руководство чёртова Конклава?

Неважно. Я пресёк попытки хозяина что-то объяснить, или извиниться, царственным жестом. Затем встал в позу оскорблённого достоинства и сообщил:

— Мне нанесено серьёзное оскорбление. Действием.

Конечно, я мог бы сравнять этот замок с землёй, и убить всех, кто здесь живёт. Однако это ниже моего достоинства. Да и не в моих правилах перекладывать вину отдельных глупых, — тут я недвусмысленно посмотрел на всё ещё лежавших на полу и указав дланью на окно, — представителей высокого Конклава, и благородного Дворянства, на всех обитателей Замка!