Я пойду одна

– Там, где работали ее родители, – ответила Альвира. – Кто-то живет в Аргентине, насколько я знаю, еще кто-то – во Франции.

– Да, а ее родители жили в Италии в то время, когда погибли в автокатастрофе, – осторожно вставил Уилли.

Билли Коллинз понял, что больше от Альвиры и Уилли ему ничего не узнать.

«Да, они верят в то, что на снимках действительно Зан Морланд, но никогда не признают этого вслух», – думал он, вставая.

– Детектив Коллинз, прежде чем уйдете, вы должны понять вот что. Допустим, на тех снимках действительно Зан. Если это она унесла мальчика, то не осознавала того, что делает. В этом я готова поклясться, – сказала Альвира.

– Вы предполагаете, что она может страдать раздвоением личности? – спросил Коллинз.

– Я и сама не знаю, что предполагаю, – ответила Альвира. – Но Зан не притворяется. Она действительно потеряла ребенка. Мне известно, сколько денег мать потратила на частных детективов и разных экстрасенсов, пытаясь его найти. Если бы она играла, то не стала бы заходить так далеко, но это все не игра.

– Еще один вопрос, миссис Михан… э-э… Альвира. Зан Морланд упоминала какого-то священника, отца Эйдена О'Брайена. Вы, случайно, его не знаете?

– Конечно знаю, он наш друг из монастыря Святого Франциска Ассизского, из той церкви, что на Тридцать первой улице. Зан встретилась с ним у нас вчера вечером. Она уже уходила, когда он пришел. Отец Эйден сказал, что будет молиться за нее, и мне кажется, он немного ее утешил.

– Раньше Александра никогда с ним не встречалась?

– Не думаю. Хотя мне известно, что она заходила в церковь Святого Франциска как раз перед тем, как я там была, вечером в понедельник. Отец О'Брайен в тот день как раз выслушивал исповеди в нижней церкви.

– А Зан Морланд ходила на исповедь? – спросил Билли.

– Я не знаю и, конечно, никогда ни о чем таком не спрашивала. Но вам, возможно, интересно будет узнать об одном человеке, которого я там заметила. Мне показалось, что он вел себя странно, стоял на коленях перед гробницей святого Антония, закрыв лицо руками. Но как только отец Эйден вышел из исповедальной комнаты, незнакомец тут же вскочил и не сводил с него глаз, пока тот не скрылся за дверью монастыря.

– Мисс Морланд еще была в церкви, когда это произошло?

– Нет, – уверенно ответила Альвира. – Я вообще узнала о том, что она заходила в храм, только вчера утром, когда сама вернулась туда и попросила показать мне записи камер наблюдения. Мне хотелось понять, смогу ли я узнать того человека, просто на всякий случай, вдруг он что-то задумал… Тогда я и обнаружила, что Зан приходила туда минут за пятнадцать до меня. Запись камеры показывает, что она пробыла там всего несколько минут. Тот тип, которого я хотела увидеть, ушел передо мной, но народу в церкви было много, и я не смогла рассмотреть его как следует.

– Вы полагаете, что визит мисс Морланд туда не совсем обычен?

– Нет. Это было накануне дня рождения Мэтью. Я подумала, что она, возможно, хотела поставить свечу перед святым Антонием. К нему ведь обращаются все, кто что-то потерял.

– Понятно. Спасибо за то, что уделили нам время, – сказал Билли Коллинз, и они с Дженнифер Дин ушли.

– Да, не слишком-то много полезного мы узнали, – заметила Дин, спустившись.

– Наверное, так, а может, и нет. Мы узнали, что у Зан Морланд есть друзья во многих странах. Я хочу выяснить, ездила ли она к кому-нибудь из них после исчезновения сына. Мы получим ордер, проверим ее кредитные карты и банковские счета, а завтра навестим отца О'Брайена в церкви Святого Франциска Ассизского. Разве тебе не хочется узнать, приходила ли Зан Морланд на исповедь к этому монаху? Если так, то хотелось бы выяснить, что именно она ему сказала.

– Билли, ты же католик! – изумилась Дженнифер Дин. – Я-то нет, но знаю, что ни один священник и говорить не станет о том, что услышал на исповеди!

54

Мэтью никогда, вообще ни разу не видел, чтобы Глори плакала. Она была явно разозлена, когда говорила по телефону, но как только бросила трубку, сразу зарыдала.

Потом Глори посмотрела на него и сказала:

– Мэтти, мы не можем продолжать вот так прятаться.

Мальчик решил, что она имеет в виду переезд на новое место, и сам не знал, грустить ему или радоваться. Сейчас у него была довольно большая спальня, он мог расположить на полу все свои грузовики и катать их один за другим точно так же, как ездили настоящие машины на дороге. Мэтью видел это в ту ночь, когда они с Глори перебирались в новый дом.

Еще здесь были удобные койка, стол и стулья. Глори сказала, что в этой комнате, скорее всего, жили какие-то дети, потому что мебель рассчитана как раз на его возраст. Наверное, они рисовали картинки за этим столом…

Мэтью любил рисовать. Иногда, думая о мамочке, он малевал на листке женское лицо. Ему никогда не удавалось изобразить мамочку по-настоящему, но он помнил ее длинные волосы, которые щекотали ему щеки. Поэтому мальчик всегда рисовал леди с длинными волосами.

Иногда он доставал из-под подушки кусочек мыла, пахнувшего, как мамочка, и клал его на стол рядом с собой, прежде чем открыть коробку с красками.