Я — полукровка. Академия Млечного пути

После прибытия в Академию, нас всех в обязательном порядке доставили в больницу. Я же попала под прямой надзор Оливера, который с большим удовольствием запер меня в отдельной палате. Да, с шикарными условиями, но под замком. И это напрягало. А после сообщений от Ника, которого вместе с остальными уже давно отпустили, напрягло ещё больше.

От Данте за всё это время пришло всего одно письмо с просьбой не высовываться и ждать его прихода. А самое главное — не накручивать себя и не пытаться что-либо разузнать. Просто довериться ему. В ответ я набрала ему длинное послание, где озвучила свои опасения насчёт Гидеона, но так и не отправила. Найт мог быть рядом и прочитать письмо, и кто его знает, может, для него и Данте, что тот хомяк?

Целых три часа я честно пыталась выполнить просьбу Данте, да вот только желание встретиться с братом и выяснить судьбу отца заставляло меня не просто мерить палату бесконечными кругами. Нет, я уже вовсю примерялась к замках на двери и окнах.

Вот как раз в тот момент, когда я прощупывала охранные чары на маленьком окошке в ванной, хлопнула входная дверь и знакомый голос произнёс:

— Рия, ты где?!

Голос, от которого сердце ёкнуло радостью и одновременно ухнуло в ледяную пропасть плохого предчувствия.

— Рон! — я выскочила из ванной и повисла на шее брата. — Рон, ты в порядке?!

Аарон с довольной ухмылкой подхватил меня за талию и так, будто я ничего для него не весила, донёс до кровати. А я не отрывала глаз от родного лица. Брат похудел, черты лица заострились, но это сделало его ещё мужественнее. О былых ранениях и истощённом соларе ничего не напоминало. На меня смотрел мой прежний брат. Только вот в глазах его больше не было того озорства и оптимизма, что всегда дарили мне поддержку.

Усадив меня на постель, он со вздохом примостился рядом и виновато проговорил:

— Рия, прости меня!

— О чём ты? — чисто интуитивно я понимала, что он хочет сказать, но отказывалась принимать эту мысль. — Что с отцом, я не расслышала.

Брат перевел взгляд на голограф и какое-то время наблюдал за событиями в сериале. Я видела, что он собирается с духом, но я-то уже ждать не могла! Пора было сорвать пластырь с этой раны.

— Рон, да говори уже! — я гневно дернула его за руку.

— Его казнили на следующий день после того, как взяли под стражу, — быстро, на одной ноте ответил Аарон и опустил глаза на свои руки. — Я не смог спасти Аларика.

В фильмах, которые мы иногда смотрели с мамой, в такие моменты главные герои заходятся в истерике и истошно кричат, но, наверное, прав был совет Ордена — я ошибка природы. Когда мысль о смерти отца из категории "вероятное" перешла в "случившееся", меня словно оглушило. Переключило в чёрно-белый режим.

Рон что-то говорил, даже притянул меня к себе и утешительно поглаживал по спине, но я всего этого не чувствовала. Просто отмечала, как события в календаре. У меня внутри будто все онемело.

Наверное, так психика спасается от перегрузки. Просто врубает режим экономии восприятия. Пережидает эмоциональную бурю в "домике". И если это так, то в этом моё спасение. Лишь бы подольше ничего не чувствовать.

— Я поняла, — не своим голосом наконец-то проговорила я. — Рон, я поняла, папы больше нет. Что с мамой?

Брат отодвинулся от меня и с сомнением посмотрел на меня:

— Мне до сих пор так странно не слышать тебя, не чувствовать твоего состояния, — ответил он, дотронувшись до моего виска. — Мне очень жаль, что так случилось. Аларик был…

— Рон, ты идиот? — не сдержалась я и мотнула головой, уходя от прикосновения. — Меньше всего мне сейчас требуются утешительные речи о том, каким хорошим был папа. Я это знаю, — зло процедила в побледневшее лицо Аарона. — Что с мамой?

— Я смог вывести её из резервации и спрятать в отдалённом ковене ведьм. Твой отец передал мне портальный артефакт перед тем, как в дом пришли гвардейцы, — в некотором изумлении, глядя на меня, проговорил брат. — Рия, ты очень сильно изменилась.

— Да неужели?! — психологическая анестезия закончилась, и на меня обрушился водопад эмоций.

Тех, что я сдерживала всё время, что находилась в Академии одна. Тех, что свалились на меня за последний день.

Я схватилась за голову и принялась раскачиваться. Словно эти движения помогли бы мне поскорее выплеснуть всю ярость, обиду и отчаяние, что терзали мою душу.

— Рон, ты не представляешь, сколько всего произошло со мной! И не понимаешь, какая каша сейчас в моей голове. Всё, во что я истово верила, кому я верила — оказалось иллюзией. Гадством. Извращённой люменами правдой. Я уже не понимаю, где истина, а где ложь. А самое главное — как теперь жить дальше?!

Выпалив всё это гневной тирадой, я умолкла. В повисшей тишине брат подсел ближе и заключил меня в свои объятия, прижав к себе, не давая снова раскачиваться.